— Сорок пятый? — кивнул мужчина на стоящие кроссовки.
— Обижаете! Сорок седьмой! — засмеялся Сливной.
Он был похож на русского богатыря, сошедшего с иллюстраций к детским сказкам. Рост под два метра, коротко остриженные русые волосы, за последние пять лет покрывшиеся налетом пепельной седины, кроткие голубые глаза, идущие вразрез с грубоватыми чертами лица.
— Вы раньше в Елизаветинской больнице работали? — спросил Сливной, мучительно пытаясь вспомнить, где он мог видеть этого человека. Черты лица ускользали, словно смазанная картинка. Подобного типа внешность полезно иметь разведчикам и диверсантам, — дважды увидишь — не запомнишь!
— Я много где работал, — вежливо улыбнулся мужчина, и почему-то от этой улыбки у доктора побежали мурашки по коже. — Сколько сегодня?
Лицо Сливного, на котором еще сохранялось выражение эйфории, наступившей после выкуренной сигареты, помрачнело.
— Сорок шесть…
Страшные цифры, означавшие количество человеческих смертей, зафиксированных за смену, становились пугающе будничными.
— Отягощенные?
— По большей части молодые. Из отягощенных два диабетика, пожилая женщина за восемьдесят. Мужчина проходил курс химиотерапии. Рак легкого. — Сливной говорил спокойно, продолжая одеваться, но за сухими цифрами скрывался мир, наполненный радостью, болью и надеждами, чудовищно несправедливо оборвавшийся так внезапно по вине хищного зверя, выглядящего под электронным микроскопом безобидным овальным шариком, усеянным острыми шипами.
— Рак легкого? — оживился мужчина. — Наверняка курильщик! — Он красноречиво посмотрел в мусорное ведро, куда Сливной только что выкинул свой окурок.
— Вредная привычка… — пробормотал Виктор Васильевич. — Он чувствовал странное смущение, когда ему, медику, начинали указывать на такой недостаток, как курение.
— Кто не без греха! — воскликнул мужчина. — Сколько выжило?
— Двадцать восемь человек.
— Ремиссия? — Мужчина аккуратно сложил брюки, придирчиво осмотрев игольную стрелочку.
— Н-е-е-т… Не думаю так. Похоже на выздоровление.
— Двадцать восемь против сорока шести! — задумчиво сказал незнакомец, любовно проведя ладонью по гладкой ткани брюк.
Почему-то это бережное отношение к собственной одежде на фоне масштаба разворачивающейся трагедии вызвало у доктора Сливного приступ ярости.
— Эту пандемию предсказывали еще двадцать лет назад! И наши ученые, и американцы!
— В самом деле? — удивленно спросил незнакомец. — А мне лично кажется, что она обрушилась как снег на голову. Медицинская служба была не готова к принятию удара. Слышали, что в некоторых странах отказались вводить карантин?