Я не хотела. Получится, что я как те две… кокотки волшебные с человеком поступлю. Как бы Марек не хорохорился, и мне и ему ясно, что панны-феи его зачаровали и воспользовались. Так же, как сейчас собиралась, то есть, наоборот, не собиралась поступить я.
– Послушай, – сказала я отстранившись, – послушай, если после того, как ты с себя этот проклятый браслет снимешь… если… и тогда захочешь… Без любви, без обещаний, без обязательств…
Дышала я прерывисто, тяжело, пальцы дрожали на стянутом вороте сорочки.
– Клянусь, Мармадюк, если ты захочешь, Мармадель по прозвищу Моравянка станет твоей.
И все, больше ничего говорить я не могла, отвернулась, побрела к пастушьим воротам, чувствуя в затылке холодок, то ли от взгляда чародея, то ли оттого, что клятва моя была настоящей.
Марек меня не догонял, следовал шагах в десяти и ни разу не попытался разделяющее нас расстояние уменьшить. А я не оглядывалась. Ну, может, раз или два. Ровно чтобы увидеть, что плетется понуро.
Все-таки ты, Адель, дурочка. Он же захочет, непременно захочет. Какой нормальный мужик от «без любви, без обязательств» откажется? А ты останешься одна, до последнего вздоха вспоминать…
«И ладно, – подумала я, отодвигая плечом замершего на пороге пана Руфуса, – клятва есть клятва».
Смешной доманец попытался схватить меня за руку, болтал «аморе».
– Ни словечка вашего, вельможный пан, не понять, – широко улыбаясь, я показала себе через плечо. – К этому вон хлопцу с «аморами» приставайте, он оценит.
Вошла в пустой трактирный зал, взбежала по лестнице. Марек задерживался снаружи, видно, оценивал рулады гостя. И тоже ладно… У меня визит к бургомистру вечером, лучше, чем терзаться, посплю, сил наберусь.
– А вот любопытно, – пробормотала я, завалившись в постель, – отчего вы меня другим наречиям не обучили?
– Морава не велела, – ответила Гражина. – Да и необходимости особой не было: ты, Адичка, за двадцать три года ни разу за пределами Тарифа не бывала. А если фолиант какой заграничный перевести, так мы с Рузей к услугам. Амор, говоришь? Это любовь по-домански, пан Руфус воспылал. Но ты и без толмача это поняла.
Потом тетка спросила, как наша тренировка с чародеем прошла и почему Марек к нам не поднимается. Я притворилась, что задремала, потому что отвечать не хотелось, и скоро действительно погрузилась в неглубокий беспокойный сон. Сквозь него я слышала, как открылась дверь, негромкие шаги, скрип половиц, шепот Гражины:
– Прячься, Рузька.
– Опять кошмар? – Прохладная ладонь скользит по моей скуле, ключицам, страшные картины отступают, я успокаиваюсь. – Мармадель… Какое редкое имя.