– Я тебе про нож говорил? Ты спросила: «От рогов?» А я что ответил? Не от рогов. – Вывертыш принюхивался одновременно двумя носами, мой запах ему очень нравился. – Он сначала брюхо распарывает, а потом жрет. Меня заживо съели. Поняла? Брехуном еще обзывается.
Голый мужчина нагнулся, копыта цокнули о камень. И вот передо мной стоит благородный красавец-олень, вполне обычный, если не считать золоченых рогов. Ладно, псячья дрянь, пободаемся.
От первого броска я ушла, отпрыгнула за пень, огрела тварь по спине сковородой. В плече отдалось болью. Олень не развеялся, но я этого и не ожидала, это вам не злыдень малосильный, здесь нужно в правильное место попасть. Мы побегали вокруг пня, сначала он за мной, потом я за ним. Бок, круп, заднее копыто. Все не то. Наверное, у твари в рогах вся ее поганая сила сосредоточена. Нет, это было бы слишком просто. Но… Косой замах, звук удара металла о металл, выбивший сноп искр. Олень исчез, сухой пень загорелся, я остановилась и, опершись ладонями о колени, отдышалась. Все? Я позвала:
– Вельможный пан призрак, вы здесь?
Толстячок возник за клубами дыма, он плыл в ночном небе куда-то вдаль. Значит, не всё, развоплоти я оборотня, вомбургский лавочник тоже бы развеялся. И что теперь делать? Что – что… Приманивать.
Я пошла в глубь просеки от догорающего пня: найду сейчас подходящее местечко, поставлю силок, потом осторожненько палец щепкой проколю. Капельки хватит, чтоб все приблуды округи устремились на сладкий запах. Надеюсь, их не особо много с последней моей зачистки возникло. Остановившись у вывернутого с корнями обрубка огромной ели, я стала расстегивать рубаху, чтоб достать свою кружевную сеть, поглядывала по сторонам, а под ноги, дура, не смотрела. Что-то цепко схватило меня за щиколотку и, не успев даже охнуть, я провалилась под землю.
– Псячья дрянь! – Наплечные ремни зацепились о камень, потянули с собой рубаху, и я, по пояс обнаженная, съехала в объятия… – Какого фахана ты тут забыл?
Марек сунул длинный нос в мои волосы, пробормотал:
– Минуточку помолчи, какой аромат…
– Отпусти!
Мне облизнули мочку уха, горячий язык прошелся по шее, замер у ключицы.
– Яд, чистый яд. Сладкий, одуряющий… Ты собиралась оцарапать кожу, чтоб приманить оборотня запахом крови? Не нужно… я успею первым… всю… сразу…
Чародей тяжело прерывисто дышал, а я, как моравская колбаска, аппетитно шипела на сковородке. То есть сковородка оказалась между нами, я бедрами вжимала ее в Марека. Опомнись, дурочка, он хочет тебя сожрать, не поцеловать, не заняться любовью, а просто съесть. Я хрипло расхохоталась: