– Панна Моравянка случайно оцарапала руку кухонным ножом и немедленно вступила в бой с лессерами, мне стала понятна болтовня черноглазого про жё-де-пом, Аделька орудует сковородой как спортивной ракеткой. После того, как я обработала ее рану, мы беседовали. Милорд, знаете, как она себя называет? Берегиня! Она защищает Лимбург от лессеров точно так же, как это делала ее покойная мать. И Морава… Это немыслимо! Морава использовала дочь в качестве приманки!
– Бедное дитя, – вздохнул Карл, – лишенное родительской любви. Теперь понятны некоторые… странности характера Адели. Самоотверженная защитница, женщина-воин. Надеюсь, я смогу дать ей то, чего она достойна.
Глаза фахана приобрели мечтательно выражение, он отодвинул занавеску, полюбовался холмистым пейзажем. Ясна вздохнула:
– Моравянка не хочет выходить замуж, более того, намерена…
И девушка слово в слово пересказала господину свою беседу с трактирщицей. Карл расхохотался:
– Адель предложила тебе стать моей супругой? Как забавно! Что ж, не будем мешать развлечениям хитроумной панны. А ночью к камням мы отправимся все вместе, я, она, покорный Мармадюк.
– Господин выяснил, что за тайну хранят медоточивые камни?
– Да, и думаю, чародей, следуя моему приказу, сможет избавить Лимбург от неприятностей на долгое-долгое время. Некогда, милая, в нашей долине открывался проход в нижние пределы, его запечатали глыбами, но, к несчастью, от обилия магии камни приобрели свое сознание. Они хотят жертв, хотят, чтоб раз в год самая ловкая и красивая девушка уговаривала их держать проход закрытым. На этот раз мы не станем просить, а заставим камни умолкнуть. Это доброе дело, оно мне зачтется.
– А как же свадьба? – напомнила Ясна. – Мы уже объявили всем, что на празднике Медовая королева выйдет замуж.
Карета остановилась у белоснежных колонн, обрамляющих двери хором пана бургомистра, Карл спрыгнул с подножки, подал девушке руку:
– Все просто, милая, когда тебя коронуют, ты выберешь супругом Мармадюка.
Поздним вечером, когда принц фаханов общался с начальством в своей лаборатории, а пани Футтер, опустошенная прожорливым подопечным, храпела в спальне, Ясна ван Диормод, примостившись у колыбельки, перебирала пальцами светло-золотые локоны Олеся и горько рыдала:
– Ваше высочество знает, я прекрасно чувствую запахи человеческих эмоций. Когда Адель говорит о чародее, она излучает явные телесные эманации. А он… А я… Милорд, вы сделаете несчастными всех троих. Но главное, главное, чтоб вы сами обрели хотя бы толику счастья…