Прежде чем вступить в бой с островитянами, Магеллан предложил им принять мир, но на условии подчиниться новому королю. "Иначе, — добавил Магеллан, — вы узнаете, что значит испанские копья"!
Но туземцы, очевидно, были не из трусливых. Они ответили что и у них есть копья, закаленные в огне, и что они простят лишь белых отсрочить нападение до восхода солнца, когда к ним должны прибыть подкрепления.
Магеллан увидел в этой просьбе лишь военную хитрость, чтобы вынудить европейцев на бой под покровом темной ночи. Поэтому он согласился подождать утра.
Берег на острове был очень неудобен для пристани: дно оказалось слишком мелким и тянулось на довольно большое расстояние. Поэтому лодки не могли пристать к самому берегу, должны были остановиться немного поодаль. Магеллан с людьми принужден был прыгнуть в воду и по колена в ней добраться до земли. Всего высадилось 49 человек; остальные должны были стеречь лодки.
Прибывших встретило на берегу войско в 1500 человек, разделенное на три части и напавшее на европейцев с разных сторон. Испанцы начали пальбу еще издали, но причинили туземцам очень мало вреда. Раздраженные туземцы стали осыпать их стрелами и камнями, от которых не было почти никакой защиты. Чтобы отвлечь внимание островитян, Магеллан приказал поджечь несколько хижин, но огонь только сильнее разъярил туземцев. Некоторые из них бросились к пожарищу и убили несколько испанцев, остальные же продолжали осыпать белых своими отравленными стрелами.
Одна из них попала в руку Магеллана. Видя, что дело грозит принять дурной оборот, Магеллан приказал отступать обратно. Но и отступление под градом стрел оказалось нелегким. Большинство испанцев бросилось бежать, сломя голову. Магеллан остался впереди с верными друзьями. О сопротивлении не могло быть и речи. Нужно было лишь скорее добраться до воды, а оттуда к лодкам, которые стояли на таком большом расстоянии, что не могли оказать никакой помощи.
Шаг за шагом отступали испанцы, преследуемые толпой разъяренных туземцев. Они признали в Магеллане предводителя и вождя, и потому особенно старались настигнуть его. Им это удалось. Магеллан задержался, чтобы дать время остальным скрыться. Как вихрь набросились на него враги со своими стрелами, топорами и копьями, и в минуту Магеллан превратился в какую-то бесформенную массу. Остальные же, из которых многие были ранены, вернулись обратно, на остров.
Великий исследователь погиб в расцвете своих сил и энергии и так близко от той цели, к которой он стремился уже много лет. Ему не суждено было увидеть свою мечту исполненной, за него дело его докончили другие. Но после того, что совершил Магеллан, это уже было легко. За Филиппинскими островами, где погиб Магеллан, начинались воды, известные и испанцам и португальцам. Начиналась, собственно уже та Индия, к которой Магеллан стремился добраться западным путем. И он сделал это. Он первый нашел этот западный путь по незнакомой водной пустыне, которая занимает не больше и не меньше, как половину всего земного шара.