В то время как в тире молодежь так развлекалась, в другом углу сада было чинно и тихо. Там собралась публика совсем другого рода. За кружкой пива восседали почтенные буржуа, богатые горожане города Зальцбурга, которые не снисходили до забав детей простых ремесленников и прочих граждан, добывающих себе пропитание тяжелой работой или службой.
Молча и тупо тянули они из своих кружек пиво, время от времени перекидываясь между собой фразами. На этот раз темой разговора и здесь служил маленький Моцарт.
— Вы не можете себе представить, до чего возгордилась семья этого жалкого музыкантика, герр Штумме, — промолвил один из почтенных буржуа. — После возвращения из Парижа и Лондона Леопольд Моцарт думает, что выше его сына нет никого во всем Зальцбурге.
— Вы правы, герр Думме! Эта поездка не послужит им к добру. Наш добрый архиепископ не очень-то любит таких выскочек…
— Особенно если они из низкого сословия… Вы подумайте! Музыкант придворного оркестра, сын какого-то переплетчика и… возомнил, что ему место рядом с нами, знатными людьми города Зальцбурга.
— Ну, этому не бывать! Мы сумеем поставить их на свое место. И пусть его сынок играет, как сам господь бог, все равно из него не выйдет никакого толка, не правда ли, герр Думме?
— Правда, правда… Но вот они сами идут сюда… Пожалуй, можно их подозвать… Ведь, как-никак, а они были во дворце нашего дорогого императора, и сама Мария Тереза разговаривала с ним… Не знаешь, пожалуй, как теперь и разговаривать с ним. Сказать ему «ты», как это полагается с такими простаками, неудобно…
В это время маленький Вольфганг в сопровождении своего отца поровнялся со столиком, за которым сидели надменные зальцбуржцы. Кивком головы один из них подозвал к себе мальчика, и когда тот подошел, небрежно спросил его:
— Ну, мальчуган, как мы попутешествовали? Много почестей мы заслужили?..
— Виноват, майн герр, — прервал его Вольфганг, — но я не помню, чтобы мы путешествовали и давали концерты вместе с вами. Кроме Зальцбурга, я вас нигде не видел.
И взяв за руку отца, Вольфганг быстро отошел от оторопелых бюргеров.
Герр Думме посмотрел недоумевающим взглядом на герра Штумме.
— Вот после этого и обращайтесь вежливо с такими негодяями!.. Нет, нет, прав наш архиепископ, когда не подпускает их к своей особе. Но об этом дерзком мальчике я не забуду… Он еще вспомнит меня!
Моцарт и его отец в это время подходили уже к своему дому.
— Ты, пожалуй, был слишком неучтив с этими господами, Воферль.
— Так им и надо, папа, они издеваются над нами и думают, что оказывают нам честь своими разговорами…