Итак, мы с Липой пришли первый раз в гимназию, начался новый этап нашей жизни. В двенадцать часов была большая перемена, взяв корзиночки с завтраком, мы вышли в соседнюю комнату, полутемную, без окон, там стояли длинные столы и скамейки, за которыми мы и завтракали. Из этой комнаты двери вели в зал; большая перемена длинная, целый час, во время нее мы и гуляли, и просматривали трудные уроки, а некоторые девочки просто учили их. Впоследствии почти каждую большую перемену кто-нибудь из более слабых девочек просил рассказать им тот или иной урок. Вскоре по большим переменам были устроены уроки танцев, в которых я принимала участие и восполнила, таким образом, этот недостаток в моем образовании.
26 сентября старого стиля был день основания гимназии, в этот день занятий не было, мы приходили в гимназию без передников, с кружевными воротниками на коричневых платьях и с распущенными волосами. Мы все собирались в зале, около окон там ставили большой стол для педагогического совета, и затем происходила раздача аттестатов и медалей. При этой церемонии присутствовали и желающие родители.
Занятия кончались без десяти минут три, мы с Липой отправлялись домой. Дома я переодевалась, зимой я надевала юбку с бумазейной блузкой, весной — с легкой блузкой, в половине четвертого я пила с матерью чай и рассказывала ей события дня. После чая я становилась к окну и смотрела, идет ли очередная учительница; хотя и с Miss Violet, и с Маргаритой я занималась с большим удовольствием, но все же я смотрела с тайной надеждой: «Авось не придет». Я занималась английским и немецким через день три раза в неделю, два раза в неделю после обеда с шести-семи часов занималась музыкой. В пять часов я кончала урок английского или немецкого, в половине шестого мы садились за обед. В семь часов пили послеобеденный чай, и затем я садилась за уроки, которые обыкновенно кончала к десяти часам, к вечернему чаю. В это время часто ко мне приходила Липа, некоторые уроки мы иногда готовили вместе, спрашивали друг друга, иногда вместе упражнялись в решении задач, а иногда и просто болтали, когда уроков было мало. Мы с ней становились все ближе друг другу, мы ведь остались только вдвоем, делились нашими заветными мыслями и мечтами.
Между тем в стране становилось все тревожнее, все чаще появлялись сообщения о забастовках, демонстрациях, студенческих беспорядках. Возвращаясь из гимназии, мы видели наряды полиции, основная масса которых заполняла тогда двор Академии наук. Наконец, все это завершилось Кровавым воскресеньем 9 января