На некоторых лекциях мы встречались с Лизой Шевыревой, она тоже ближе сошлась с Ириной, бывала тоже у них в доме. Изредка мы втроем навещали нашего бывшего учителя физики — А. А. Добиаш. Еще когда мы были в восьмом классе, он нас приглашал к себе на чашку чая после наших занятий. Я забыла, как звали ее жену, она очень приветливо нас встречала, и мы непринужденно болтали с А. А. и с ней. Лиза находилась под влиянием Ириного брата Кости, студента Технологического института. Он бывал на собраниях, где выступали социал-демократы, чем доставлял много беспокойства Елене Константиновне, своей матери, которая не ложилась спать, пока он не возвращался домой. Не думаю, чтобы Лиза серьезно интересовалась политикой. Она слишком была эгоистична, ей нравилось говорить о политике, о партиях. Чтобы придать себе вид революционерки, она остригла волосы. Вскоре после Нового года Ирина сообщила мне, что Костя с Лизой обвенчались потихоньку от родителей и сняли себе квартиру на 11-й линии, почти напротив курсов.
Мы пошли их навещать. В квартире было три комнаты, почти пустые, с несвежими обоями. Мы пришли в то время, когда Лиза готовила завтрак: в пустой, нетопленой кухне она разогревала на примусе гречневую кашу-размазню. Родители были очень недовольны таким поспешным браком: Костя лениво занимался в институте и был, мне кажется, не дальше как на втором курсе. У него были слабые легкие, подозревали туберкулез, Лиза была балованная единственная дочка, над которой дрожала ее мать.
Очень неуютно было в их квартире, и как-то не чувствовалось того молодого счастья, которое сопутствует обычно таким ранним, поспешным бракам. Ирина переживала за родителей и осуждала брата и Лизу. Впоследствии родители устроили им другую квартиру, где у них на следующий год родился сын, которого они назвали Эллий, подражая Дмитрию Сократовичу, любителю всяких необыкновенных имен. Года через два после Элика родился второй сын — Андрей.
Как-то зимой, в одно из воскресений, Мария Павловна решила развлечь меня и повезла меня на извозчике на острова. Была ясная, морозная погода, был небольшой ветер, и, хотя ноги были закрыты полностью, мы с ней изрядно прозябли, так как лошадка трусила медленно и проездили мы довольно долго. Приехав домой, мы выпили по рюмке вина и стали пить чай. Дома мы застали Марию Маркеловну, она сидела в комнате Марии Павловны, держала в руках письмо и плакала. Письмо было от ее невестки, которая сообщала ей о смерти ее брата, Ивана Маркеловича. Семья у него была большая — четверо детей, две дочери и два сына. Жили они в Сибири, на станции Тырбыл, где работал Иван Маркелович.