Мария Маркеловна решила поехать к ним весной, помочь невестке деньгами и советами. Новое горе Марии Маркеловны сделало ее еще дороже для меня, еще больше стала ее жалеть, еще больше ее полюбила. Ее беспокоила моя апатия, мое равнодушие к жизни. Счастливые люди обыкновенно дрожат за свою жизнь, бывают от этого иногда излишне осторожны, трусливы. Те же, которых жизнь не радует, бывают гораздо храбрее: этой зимой я так хорошо каталась на лыжах, как никогда раньше, съезжала без страха с любой горы. Мария Маркеловна старалась отвлекать меня от моих мрачных мыслей, мы с ней переписывались через каждые два-три дня, телефонов ни у нас, ни у нее не было, приходилось писать письма. Она сказала Иоцичу, что ей хотелось бы меня развлечь и повеселить, и просила на мое рождение привезти Л. М. Кучерова. Они прислали мне чудесную корзину цветов, пришли, и вечером собрался еще народ, и я впервые после долгого времени танцевала и чувствовала, что я молода и вся жизнь еще у меня впереди.
3 мая (старого стиля) 1909 года исполнилось двадцать пять лет со дня опубликования первой работы Алексея Евграфовича. Эта дата была отмечена профессорами Университета, учениками, которые собрались у нас дома в гостиной, говорили речи, поднесли ему большой красивый альбом со своими фотографиями. Служители лаборатории Петр и Кирилл Малафеевы и Василий и Иван Ломакины поднесли ему серебряный портсигар. В этот день я сняла траурное платье и надела белую с черным шелковую блузку. Гостей угощали шампанским, которое разносили на подносах. Этот прием был днем, а вечером мы были приглашены учениками на ужин в ресторан «Малоярославец» на улице Гоголя. Кроме зала, где был сервирован ужин, был снят рядом другой зал, где были устроены танцы, где сидели и разговаривали. Кроме нас с Марией Павловной, из родственников присутствовал П. С. Паршаков.
Несколько дней спустя у нас дома был организован ответный прием. В организации его и в убранстве стола нам помогала А. И. Погоржельская. Помню, что в числе закусок была свежая редиска, я обрывала большие листья и оставляла на каждой редиске только два-три молоденьких листика. На этом ужине кроме учеников присутствовали профессора Университета — как химики, так и наиболее близкие Алексею Евграфовичу другие члены физмат факультета: А. А. Иностранцев, А. М. Жданов, В. И. Палладии и др. А. И. Погоржельская поднесла отцу мазурек[224] своего приготовления, на котором посеребренным драже была выложена римская цифра XXV.
В конце марта Андрюша и все мальчики Тищенко были приятно поражены тем, что отец их решил купить небольшое имение Кривцово верстах в десяти от станции Окуловка Николаевской железной дороги. Все их семейство всегда тянуло к земле, к сельскому хозяйству, и как только позволили денежные обстоятельства, они приобрели это небольшое именьице. Только и разговору было теперь, что об этом имении. Елизавета Евграфовна собиралась ехать туда сразу после Пасхи. Но вышло все по-другому. Перед самой Пасхой, в четверг на Страстной неделе, Елизавета Евграфовна заболела, у нее сделалось рожистое воспаление на голове, с высокой температурой. Она всегда сама руководила приготовлением куличей и пасхи, домработница их стряпала плохо. Как тут быть? Андрюша решил возглавить это дело, несколько раз прибегал к нам советоваться, и благодаря его трудам у них, как и у людей, была и пасха, и кулич. Опасный период болезни Елизаветы Евграфовны скоро прошел, но она очень ослабла и медленно поправлялась. Говорили о том, что ей надо будет поехать на кумыс.