У Василия Павловича был свой выезд, кроме заведывания больницей он имел и частную практику. Весной он охотно предоставлял свой экипаж Липе с Михаилом Васильевичем, которые катались по островам и выезжали за город. Я радовалась Липиному счастью, хотя и грустила, что она теперь отошла от меня. Впрочем, грустить особенно по этому поводу мне было некогда, я была занята собственным счастьем, собственными переживаниями.
Мария Маркеловна привыкала к новой жизни, мы все трое были счастливы. Но вот в марте месяце появилась новая причина для волнений и беспокойства: она узнала, что у нее будет ребенок. К довершению всего она заболела. 25 марта (старого стиля) был праздник Благовещения, была ясная солнечная погода, но, как это часто бывает весной, погода была обманчивая, дул сильный холодный ветер. Мария Маркеловна недавно сшила себе новый драповый жакет с воротником шалто[240] и решила его обновить, мы пошли с ней гулять, причем на него она повязала легкий шелковый шарф, я еще была неопытна, не привыкла следить за тем, как она одета, в результате она простудилась, получила бронхит с повышенной температурой, кашляла очень много, особенно по утрам. Просыпаясь утром, я через все комнаты слышала, как она кашляла, и страшно расстраивалась. Алексей Евграфович сердился за ее легкомыслие, жили мы невесело. Проболела она больше месяца, похудела, побледнела. Приближалось лето, надо было решать, куда ехать. Мария Маркеловна мечтала поехать куда-нибудь в Финляндию на полный пансион, чтобы после болезни отдохнуть, не заниматься хозяйством, но отец терпеть не мог жить в пансионах и стал искать дачу и нашел ее по объявлению в газете. Дача эта находилась верстах в двенадцати от города Великие Луки Псковской губернии в небольшом имении.
В конце мая мы туда поехали вместе с нашей кухаркой Грушей. В имении этом был большой, хороший одноэтажный кирпичный дом с высокими комнатами и большими окнами. В этом доме мы снимали три комнаты (спальню, столовую и мою комнату и еще небольшую комнату для домработниц). Перед нашими окнами был хороший цветник, за которым ухаживал садовник, был запущенный сад, в котором была тенистая липовая аллея, был небольшой пруд, так что купаться было негде, леса поблизости не было, гулять можно было только по аллеям, грибов и ягод собирать было негде. Хозяйка была разорившаяся помещица, хозяйство было запущенное, но все же в имении были и лошади, и коровы, так что было молоко и можно было ездить в Великие Луки на базар. Продукты на базаре были очень дешевые, в частности яйца стоили три копейки десяток, поэтому перед отъездом мы их накупили большое количество и уложили в две большие круглые корзины из лучины без крышек, в них потом мы каждый год возили банки с вареньем. Общества не было никакого, хозяйка была малоинтересна, во второй половине дома жила вместе с ней жена Демчинского, известного в то время предсказателя погоды, с мальчиками лет пяти. Дама эта интересовалась главным образом нарядами и ничего интересного собой не представляла.