Настало лето 1895 года. Здоровье матери настолько ухудшилось, что решено было везти ее за границу. Отец занял для этой поездки сто рублей у брата Андрея, и мы втроем поехали сначала в Берлин к Роберту Коху[116], чтобы окончательно установить болезнь матери. При исследовании ее мокроты были обнаружены туберкулезные палочки. По совету докторов отец повез Наталью Павловну в Швейцарию, недалеко от города Веве, в местечко Mont Signal. Из Берлина мы сначала проехали в Гейдельберг, где в то время училось и работало много русских студентов, а некоторые окончившие химики совершенствовали свои знания в Гейдельбергском университете, у известных немецких профессоров. В Гейдельберге мы пробыли дней десять в пансионе фрейлины Керн, у которой жили преимущественно русские. Несмотря на многолетнее пребывание русских под ее кровом, Керн никак не могла научиться русскому языку. Она была очень ласкова с матерью и со мной, и все поражалась, что такая маленькая девочка так хорошо говорит по-русски. В Берлине и Гейдельберге мы заходили в пивные, и отец давал мне пробовать пиво, которое мне очень понравилось. Сидя за столиком, отец заговорился со знакомыми, оглянулся, а меня рядом на стуле нет! Смотрит, а я хожу между столиками, улыбаюсь и приветливо раскланиваюсь с немцами.
Как уже говорилось, Алексей Евграфович плохо знал немецкий язык, особенно разговорный, химические книги он еще читал, а говорить или понимать разговорную речь ему было трудно. Из-за этого с ним случались курьезы и неприятности. Как-то пошел он в булочную за белым хлебом и вместо Weissbrod (белый хлеб) стал спрашивать Weissbett (белую кровать). В каком-то городе нам надо было пересаживаться с поезда на поезд; отец спросил, сколько времени остается до отхода поезда, — ему ответили: «Funfzein minute», то есть пятнадцать минут, а Алексей Евграфович услышал: «Funfzig minute», то есть пятьдесят минут и не спеша пошел с нами на нужную платформу. Идем мы, вдруг видим — наш носильщик бежит бегом с нашими вещами, вталкивает нас в вагон, вещи пришлось бросать уже на ходу.
В этом возрасте я была очень храбрая и общительная: в поездах я выходила из нашего купе, заходила в другие и заводила там знакомства. У меня с собой была книжка «Веселые рассказы» Буша, я ее почти всю знала наизусть, вот с этой книжкой я и переходила из одного купе в другое и показывала картинки новым знакомым. Долгое путешествие все же утомило не только мою мать, но и меня. Особенно утомительны бывают длительные остановки, проводимые в вагоне. Раз как-то поезд наш особенно долго стоял в каком-то городе, как будто во Франкфурте-на-Майне, я устала, мне все надоело, я стала капризничать и просить у отца купить мне куклу. Никакие уговоры не действовали, Алексей Евграфович махнул рукой и отправился в город. В незнакомом городе с его знанием немецкого языка быстро найти игрушечный магазин было очень трудно. В какой магазин попал отец, не знаю, только спустя некоторое время он вернулся в вагон и принес мне фарфоровую статуэтку — девочку в кружевной фарфоровой юбочке. Я успокоилась и играла такой неудобной куклой, и даже привезла ее в Россию, только юбочка немного обломалась.