. В свое время он работал у Алексея Евграфовича и делал дипломную работу, но не справился с ней. По окончании Университета работал в Институте высоких давлений, стал специализироваться в области катализа. Незадолго до войны он стал заведовать кафедрой органической химии. Он был хорошим лектором, но в научном отношении он не был на высоте. Работы его аспирантов обычно были слабыми, методы его работы были недостаточно четкими, подвергались заслуженной критике. Учебная работа со студентами в лаборатории органического синтеза, в которой студенты должны были освоить все основные методы работы и приобрести экспериментальные навыки, была поставлена плохо, далеко не все сотрудники на кафедре вели научную работу. Работа кафедры неоднократно рассматривалась и критиковалась на заседаниях ученого совета Университета. Профессором кафедры был А. С. Броун, аспирантом у него был Михаил Григорьевич Воронков
[543].
Зимой 1948–1949 года он защищал кандидатскую диссертацию, после защиты он повез Б. Н. Долгова, А. С. Броуна и его жену к себе на квартиру, отметить это событие. Б. Н. Долгов ушел раньше, а супруги Броун и еще одна сотрудница, Карпенко, засиделись до часу ночи. Мы с Никитой были на защите, вернулись домой, легли спать. Вдруг в три часа ночи раздался телефонный звонок, я проснулась, услышала, как Никита подошел к телефону: «Да что ты, да как это, не может быть!» — услышала я голос Никиты. Оказалось, что это звонил некто Роднянский, занимавший в ректорате какую-то административную должность. Ему только что сообщили, что А. С. Броун погиб, сбитый грузовиком. Он сообщил об этом Никите как ректору. Вот как это произошло: выйдя от Воронкова, все четверо пошли на Литейный проспект к трамвайной остановке. Был уже второй час, трамваи уже переставали ходить, на улице было пустынно. Они стояли на остановке, разговаривали, как вдруг сзади налетел на них большой грузовик, груженный углем, мчавшийся с большой скоростью. Воронков и сотрудница остались невредимыми, жена Броуна была ранена довольно тяжело, а сам Броун был убит наповал.
Грузовик умчался. Убийца был найден довольно скоро, навел на его след выпавший на мостовую уголь. Хоронили А. С. Броуна на Преображенском еврейском кладбище, хоронили всем факультетом, но, кроме нас, химиков, за его гробом шли чуть было не все евреи Ленинграда, должно быть, он занимал какой-нибудь важный пост в сионистской организации. Может быть, он погиб не в результате случайной катастрофы, может быть, это было организованное нападение? Кто знает? Во всяком случае, на факультете после его смерти стало определенно легче дышать.