– У Ниночки всегда кто-то есть, – возразила Владимира, смахнув пыль, раз уж села, и с ящика. На ящике, правда, та была застарелою, сизой, висящей крупными клочьями.
– Да, но прежде она своих ухажеров в квартиру не тянула. А тут вдруг собралась общий праздник устраивать. Ниночка… – Виктория подняла палец, а после посмотрела на потолок, с тоской подумав, что и его не мешало бы помыть.
Да и вообще давненько они санитарный день не проводили.
– Тоньку добавь, – подсказала сестрица. – Что-то она о своем женихе больше не говорит, зато вот какого-то охламона вчера притащила… вроде к себе, да только он так и норовил в чужие комнаты заглянуть. А дива себе мага прибрала.
– Пускай, – почему-то в конкретном этом случае Виктория не чувствовала зависти. Да и… сам маг вызывал в ней одно желание – убраться от него подальше. Даже странно было, что когда-то он казался ей симпатичным. – Она – это другое, а вот все это… знаешь, я сперва решила, что и вправду ему нужна.
Жаловалась она на жизнь редко, во-первых, потому что жизнь эта, если рассудить здраво, была очень даже неплоха. Во-вторых, жаловаться было некому.
– Он ведь именно такой, о каком я мечтала… а чем дальше, тем больше ощущение, не знаю… будто не по-настоящему все. Он меня в Ленинград зовет, а я поехать согласилась, но… теперь понимаю, что зовет-то как-то… неубедительно.
Владимира кивнула, и кудряшки ее мелкие – каждый вечер с тряпочками мается, влажные волосы на них накручивая – заплясали.
– И мой тоже. Вроде красиво говорит, а… будто для кого другого. И что делать?
– Понятия не имею, – Виктория опустилась на вторую коробку и подумала, что с ними что-то да делать надо, потому как стоят, проходы загромождают, да и против правил наверху книги нераспакованными держать. – Но… если они и вправду головы дурят? А мы вот? Задуримся?
– А если нет? – возразила Владимира. – Тогда что?
Отвечать Виктория не стала, отобрала у сестрицы тряпку и принялась тереть пыльный угол ящика.
– Погодим… до праздника… там видно будет.
– Думаешь?
Она не думала, но… то слабое предчувствие, что именно тогда-то и решится все, окрепло. А еще, что о предчувствии этом следует помалкивать.
Вовсе следует помалкивать.
Впрочем, это-то Виктория давно поняла.
Ниночка приняла три хиленькие гвоздички, и мыло для рук «Ландыш» тоже приняла, понюхала, вяло подумав, что это пахнет слишком резко, что Григорий никогда-то не додумается сходить не в ЦУМ, но в обычную ведьмину лавку. А потом подумала, что в лавке этой она последние недели торчит, почитай, безвылазно. И мыла себе сварить сама способна, как и шампунь, и бальзам для волос и прочую несложную в изготовлении ерунду, которая и идет-то на продажу.