– Допуск… допуск-то у вас имеется, иначе бы Кирочка не позволила. Строгая женщина, весьма строгая…
– Садитесь, – велела Астра, указав на кушетку. – Или ложитесь. Да, лучше ложитесь. Пиджак снимите и амулеты, если есть какие…
Амулетов на Дмитрии Ивановиче нашлось штук пять.
– От облысения, – сказал он, выкладывая последний камушек, казавшийся самым обыкновенным, разве что чересчур гладким, будто стеклянным. – Только не помогает.
Он пригладил руками всклоченные свои волосы.
– Потому что разрядился давно, – дива камушек взяла и поднесла к губам, дохнула, и Святослав увидел, как облако золотых искр окружило камень.
Или не камень?
– Его давно делали. От матушки достался, а той… ай, не важно… все-то вновь переменилось, перемешалось, – Дмитрий Иванович мятый свой пиджак пристроил на столе, подвинувши внушительного вида колбу, наполненную темной жидкостью. – Опять за собою не помыли… повадились туточки чай пить. По технике нельзя, в лаборатории-то, но ведь замаешься наверх ходить. Вот они и приспособились.
Это он сказал извиняющимся тоном.
– Все бы и ничего, только вот… пьют вместе, а кому посуду мыть, так и не поделятся.
– Теперь поможет, – Астра камушек протянула.
– А…
– Этот не помешает. Наш он, – она огляделась и как-то зябко повела плечами, обняла себя. – Ложитесь. И скажите, давно вы с… мертвым работать начали?
Мертвое, стало быть.
– Так… с самого начала. Только, простите, но термин «мертвое» не в полной мере отражает состояние материи. Мы предпочитаем называть ее «трансформированной».
– Какая разница?
Теперь искры окружали саму диву. И как прежде Святослав не замечал их? Они кружили, поднимаясь и опускаясь, прячась в белых волосах, окрашивая их золотом, чтобы вновь подняться. Они ластились к коже, и неимоверно хотелось к этой самой коже прикоснуться.
Проверить, такая ли она холодная, какой выглядит.
Ответ Святослав знал, но… прикоснуться все равно хотелось. И искорку поймать, так, как в далеком детстве ловил снег, на язык, жмурясь от счастья.
– Мертвое мертво. Окончательно. Останавливаются процессы, как биохимические, так и энергетические. В измененной же плоти происходит, простите за тавтологию, изменение этих самых процессов.
– Понятно, – сказала Астра.
Понятно не было.
– Это… Петькина идея… мы ведь не то чтобы воевали… на фронте были, но консультантами… знаете, порой стыдно было. Люди воюют, а мы консультируем, – он все-таки лег на живот и вытянул руки вдоль тела. Они лежали ладонями вверх, и на этих ладонях были ожоги. – Я-то… меня порой привлекали… все-таки огневик и уровень второй, до первого малости не хватило… вот. А Петька, он у нас чистый… и рвался, да не пустили. Куда? Голова золотая… мы с ним под Бердяевкой познакомились. Слышали, может?