— Эй, спящая красавица! — возмущенно выдала я, отыскав-таки источник неприятного звука, а точнее — спящего в кресле Игната, который, закинув ноги на мою кровать, обхватил руками подушку и самозабвенно храпел, наплевав на комфорт других существ. В частности, мой комфорт.
— Спи еще, — не открывая глаз, пробормотал напарник.
— Да я бы с радостью, лишь бы ты не мешал. — фыркнула я и, щелкнув пальцами, распахнула шторы, скрывающие от меня улицу.
Яркое, ослепляющее солнце тут же проскользнуло в спальню, жизнерадостно осветив окружающее пространство и заставив меня прикрыть глаза, а Игната и вовсе окончательно проснуться, что-то недовольно бурча про несчастную жизнь покинутого всеми напарника, которому и выспаться нормально не дают.
— Что ты вообще делаешь в моей спальне? — вопросила я, поправив подушку так, чтобы было удобнее сидеть, опираясь спиной на нее.
— Ты ничего не помнишь? — нахмурился, устало потерев глаза напарник и, с тяжелым вздохом похлопав себя по покрасневшему лицу, с видимым усилием поднялся из кресла, направившись туда, где стояла небольшая тележка с двумя чайными парами, чайником и какими-то булочками.
Впрочем, выпечка Игнатище волновала меньше прочего, а вот чайник, из которого в белоснежную фарфоровую чашку потекла темная жидкость, заполнившая всю комнату волшебным запахом кофе, вызвал живейший интерес. Нужно было признать, Игнат выглядел не важно: темные круги под глазами, взъерошенные брови и волосы, непривычно бледное лицо. Его внешний вид ощущался особенно неправильным на фоне моего прекрасного самочувствия.
— У нас был план, — произнесла я, задумчиво взглянув на белоснежное одеяло. — мы хотели устроить западню для ведьмы, ожидали увидеть ее среди приглашенных гостей, но просчитались и…
Память катастрофически подводила, выдавая лишь обрывки воспоминаний. Вычленить из них что-то целое не представлялось возможным. Перед глазами, как вспышки, мелькали то образы крови и битого стекла, то саранча и пыль, то отлетающие в сторону существа и разбивающийся витраж.
— Нехило тебя приложило, — хохотнул Игнат, впрочем, без особого веселья.
Он, подцепив одну чашку, передал ее мне и, ухватив вторую, рухнул ко мне на кровать, не постеснявшись урвать одну из подушек из-под моей спины и закинуть ее себе.
— Так что произошло? — с живейшим интересом вопросила я.
— Самим бы понять. — вздохнул напарник и, вскинув на меня глаза, пристально всмотрелся в лицо, словно пытаясь отыскать там что-то новое. — Ты себя как чувствуешь? Нет желания покарать бездарных смертных?
— Чего? — выпала я.