И вот финал — ее сокращают, выкидывают пинком на улицу, собираясь не продлевать срочный контракт. И что же делать дальше, кому она нужна с ее редкой и мало востребованной в городе профессией?
Более всего по итогам беседы с Дубровиным и Чижовым Клару Григорьевну волновал вопрос — почему Эдуарда Арнольдовича до сих пор не посадили хотя бы под домашний арест и не отстранили от занимаемой должности на период расследования гибели любовника его содержанки. Почему не сработало до сих пор ее анонимное письмо?
После некоторого раздумья Локтева пришла к выводу, что в полиции просто не стали рассматривать анонимное послание. Ей не хотелось делать заявление лично, но другого выхода не оставалось. И оскорбленная недооценкой руководством своего мастерства и безразличием к ее дальнейшей жизни, на следующий день актриса отправилась в городское УВД. Навязчивая идея, что только удаление из театра Дубровина дает ей шанс не попасть под сокращение, прочно овладела Кларой Григорьевной.
Дежурному Локтева заявила с таинственным видом, что готова дать показания по делу бизнесмена Павла Горелова. И тот, позвонив предварительно по внутреннему телефону майору Сергееву, пригласил ее пройти в кабинет начальника убойного отдела.
Сергеев встретил гостью вежливо, предложил сообщить все, что та считает нужным. И Клара Григорьевна не стала ничего скрывать, а знала она о Дубровине немало:
— Господин майор, я хочу начать немного издалека, вы уж меня извините. Художественный руководитель театра-студии «Дом Асламова» с первого взгляда производит на всех очень приятное впечатление, но люди, хорошо его знающие, видят под личиной добропорядочного интеллигента совсем другого человека. Эдуард Арнольдович относится к актерам, как барин к крепостным. Он ведет себя с нами грубо, даже по-хамски, оскорбляет, грозит увольнением. Нескольких мужчин худрук довел до сердечных приступов, одного до реанимации в кардиологическом отделении центральной городской больницы, но все ему сходит с рук. А что касается актрис, особенно молодых и красивых, то это уже напоминает, простите, поведение султана в гареме с невольницами…
— Вы меня тоже извините, Клара Григорьевна, но нельзя ли перейти к озвученной вами теме, то есть гибели Горелова? — вежливо попросил обличительницу театральных нравов Сергеев.
Локтева кивнула:
— Да, конечно. С приходом в «Дом Асламова» Ирины Пастуховой, особы бездарной, но смазливой, Дубровин начал открыто с ней сожительствовать, об этом весь город знает. А потом, на свою голову, оплатил ее поездку на театральный фестиваль в Эдинбурге. В поездке Пастушка, то есть, простите, Пастухова и познакомилась с этим молодым бизнесменом.