На вопрос Громова, планируют ли они остаться в продаваемой компании, оба владельца ответили отрицательно. У москвичей такое решение не вызвало удивления.
Ближе к закрытию ресторана гости попрощались и направились в гостиницу, Листницкая и Павленко остались за столиком вдвоем. Юрий не выпил за весь вечер ни глотка спиртного, Валерия, напротив, смешала сухое вино и коньяк, о чем теперь жалела — появилась головная боль. Ей все последнее время хотелось поскорее забыть о событиях последних месяцев, хорошо выспаться. Заметив пристальный взгляд погрустневшего Павленко, она громко сказала ему:
— Что, Юрочка, вышли мы с тобой из этой игры?
— Наверное, правильно сделали, — сказал уже бывший технический директор.
— Да ладно, брось хандрить, с такими деньгами, которые мы скоро получим, можно лет десять вообще не работать. Прав был Вадик — рантье живут не так уж плохо. Можно будет, наконец, отдохнуть от этой гонки с препятствиями, поездить, посмотреть мир. Ты вот, например, куда хотел бы отправиться?
— Даже не знаю, может быть, в Чили или в Перу.
— А по мне, если уж забираться в такую даль, то лучше посетить карнавал в Рио. Но на первых порах я хочу прокатиться по Европе — Барселона, Венеция, Ницца, возможно, Париж, Рим, Флоренция.
— Ты хочешь поехать туда одна?
— Опять ты о своем, Юрик. Да, мне с тобой уютно и надежно, но я пока не решила ничего толком о своем будущем. Не забывай, я ведь совсем недавно потеряла любимого мужа!
— Так уж и любимого, — странным тоном произнес Павленко.
Листницкая, чувствуя, что сильно опьянела, спросила с вызовом:
— Ты что же, обвиняешь меня в неискренности? Чушь, я действительно продолжала любить Пашу все эти годы. Хотя он иногда…
Валерия замолчала, а Павленко продолжил за нее:
— Иногда изменял тебе с кем попало.
— Это грязная ложь на того, кто уже не сможет влепить тебе пощечину!
— «О мертвых хорошо, или ничего, кроме правды». Это правда, Лера. Дело прошлое, но я хочу, чтобы ты знала. Когда мы вместе ездили в командировки, он вечерами часто уходил из гостиницы, а возвращался под утро, я все слышал из соседнего номера.
— Подслушивал и подглядывал?
— Так уж вышло.
— И скрывал от меня?
— Пока Паша был жив. Ведь он был моим другом, как ты знаешь.
— Как же, верная мужская дружба, круговая порука. Как это подло, вот она какая, твоя любовь ко мне!
Последние слова Валерия буквально выкрикнула — с отчаянием и злобой. Павленко смущенно огляделся, но никто не обращал на них никакого внимания, громкая музыка в зале глушила разговоры. Он вздохнул и сказал:
— Успокойся, Лера, какое теперь это имеет значение. Но знай — я бы такого никогда не допустил, будь я твоим мужем. Пойдем, мы засиделись, пора баиньки.