Однако мужчина был мрачновато серьезен.
— Прости меня. — Плющ затянул окно, чтобы нас точно нельзя было увидеть из дома. — Я не ожидал, что она… Хм. Так происходит часто? Я могу что-то для тебя сделать?
И куда весь причитающийся драгоценному адамасу гонор подевали? Он сжал мои плечи, крепко и в то же время очень осторожно, внимательно смотрел в глаза и правда выглядел немного виноватым. Будто не этот самый мужчина чуть больше часа назад пребывал в полной уверенности, что я сама забралась к нему в постель с вполне конкретными намерениями.
— Расскажи, как ухаживать за плющом, — попросила, выворачиваясь из его рук.
— Что? — лицо мага немного вытянулось.
Повинный и растерянный он мне нравился больше.
Не то чтобы всерьез нравился.
Нет. Совсем нет.
— И спасибо тебе за него, — продолжила я, даже улыбку выдавила, заметив, что веточка по нему больше не ползает. — Он очень красивый.
— Поливать и восхищаться, — выдал ценные рекомендации опытный хозяин редкого растения. Потом исправился: — Много и часто восхищаться.
Тонкая веточка робко скользнула по моему плечу. Широкий, немного шершавый лист погладил по щеке.
Губы дрогнули в настоящей улыбке.
— Ты мой хороший!
Сапфир одобрительно улыбнулся, будто я только что успешно отработала у него практикум.
— Вот так. У тебя получается, — кивнул серьезно, но глаза весело блестели. — Подкормку я на днях занесу.
И, не прощаясь, пошел по своим делам.
Точно, у него же занятия.
Бестолочь такая, я не сказала, чтобы он не приходил, больше не появлялся и забыл то, что здесь видел! Возмутило меня, впрочем, другое: плющ, обосновавшийся у меня на плече, махал ему широким листом на прощание. Проникновенно так. Старательно.
Я не выдержала:
— Эй! Ты мой плющ! Между прочим, у него собственный есть. Не смей по нему скучать!
Тот самый лист быстро прижался к моей щеке, а потом веточка вернулась к остальному растению. Так сразу и не определись, где она.
Следующие несколько дней прошли в привычной монотонности. Как и обещал, Сапфир принес подкормку, но тревожить меня не стал, просто оставил у стены. Я нашла ее вечером, когда вышла полюбоваться на чудесное растение и сказать ему несколько теплых слов. Картина взгляду предстала забавная: плющ обвил тяжелый мешок и пытался его куда-то утащить. Но то ли мешок весил слишком много, то ли тащить было некуда — подкормка приподнималась немного, зависала в воздухе на минутку и вновь возвращалась на прежнее место.
Пришлось угощать проказница, гладить листочки, а лишнее перетаскивать в подпол, а то вдруг дождь.
Спина еще два дня ныла. Мешок правда был возмутительно тяжелый.