— Как только старуха умрет, сделаем в доме ремонт.
— По-моему, здесь и так довольно хорошо, — заметила осторожно и не покривила душой — интерьер в нежном оливковом и темно-коричневом тонах мне правда нравился.
— Ты просто не видела, как может быть, — отмахнулась мама. — Но увидишь. И сейчас не об этом.
Точно.
Я забралась на мягкий угловой диванчик с ногами и обняла подушку с кисточками.
— Так что не так со мной и Сапфиром?
— То же, что со мной и твоим отцом. — Мама присела на скамеечку у изножья кровати. — Он — адамас, а ты… это ты. Я сама раньше не верила в древнюю силу, но все правда.
Под одеждой забегали мурашки дурного предчувствия.
— Не понимаю…
— Об адамасах ты уже знаешь.
Кивнула.
— А про Рокфорда слышала в Академии?
— Нет.
— Правильно, Академия не та. — Мама опять сделала такое лицо, будто весь Ригост нас вдруг стал недостоин. — В Алмазной бы точно уже услышала. Понимаешь, есть особые кулоны, которые адамасы используют в качестве тюрем, как бы страшно это ни звучало.
— Арман мне показывал. — Я вцепилась покрепче в подушку и вдруг поймала себя на том, что называть Сапфира по имени проще, когда его нет рядом. — И рассказывал, что есть особые семьи ювелиров, каждая из которых делает для адамасов свои штуки. Ну, вроде тех страшных кулонов… Ой.
Кажется, до меня начало доходить.
Но как это вообще возможно?!
И… что в этом такого?
— Ну вот. — Мама отбросила длинную черную прядь на спину. В отличие от почти всех взрослых дам, прически она никогда не любила, почти всегда оставляла волосы свободно лежать на плечах. — Рокфорд — глава семьи, которая делала эти кулоны. А я — его дочь.
Ничего себе россыпи!
Я прикрыла рот ладонью.
— Ты, значит, внучка, — добавила мама.
— И почему это плохо?
— Потому что твоя мать наделала глупостей, чем разрушила свою жизнь. — Она встала и метнулась к окну. Задернула штору. Потом вновь открыла. — И твою с братом заодно.
Вопросов в голове вертелось множестве, но я не спешила, ждала, пока она сама расскажет. Обещала же. И уже начала. Значит, я сегодня точно узнаю все тайны.
— Наша магия взаимодействует с магией адамасов, но в любви мы несовместимы. В юности я считала это глупой сказкой, ну знаешь, чтобы не было неравных браков и не смешивалась кровь. Мне даже сказки в детстве рассказывали, как будет плохо, если дочь ювелира влюбится в адамаса.
Смеяться не следовало, судя по тону, но я прыснула.
— Нагнетание имело совершенно обратный эффект, — прекрасно поняла мою реакцию мама. — И когда однажды к нам в магазин вместе с матерью заглянул наследник Изумрудов, я без всяких опасений принялась заигрывать и строить глазки.