и бессчетное количество других – являлись словами, состоящими из двух-трех слогов, с ударением на первый и последний слоги. Использование их способствовало развитию нечленораздельной речи – отрывистой и монотонной. Именно в этом и заключалась цель. Стояла задача сделать речь – а особенно речь на любые не нейтральные идеологически темы – как можно более независимой от сознания. Для повседневной жизни не обязательно требовалось не иметь сомнений (иной раз они были необходимы), а член Партии, высказывая политические или этические суждения, должен был выдавать правильные мнения так же автоматически, как выпускает очереди пулемет. Его к этому готовили в школе, а язык становился для него почти безотказным инструментом, поскольку само строение слов, их резкое звучание и определенное сознательное уродство, соответствующее духу Ангсоца, помогало ему в этом.
Дело облегчалось еще и очень скудным выбором слов. По сравнению с нашим языком лексический запас новодиалекта был крошечным, и все время разрабатывались все новые и новые способы его сокращения. В действительности новодиалект отличался от большинства других языков тем, что его словарь уменьшался, вместо того чтобы увеличиваться с каждым годом. Любое новое сокращение воспринималось как достижение, поскольку чем меньше выбор, тем меньше искушения задуматься. Ожидалось, что в конечном итоге членораздельная речь будет рождаться прямо в гортани без всякого участия высших мозговых центров. И эту цель открыто демонстрировало слово уткоречь, означающее «крякать, как утка». Как и разные другие слова из группы В, уткоречь отличалось амбивалентным значением. Если крякали в ортодоксальном смысле, то это применялось ни к чему иному, как к похвале, и когда газета «Таймс» назвала одного из партийных ораторов дваплюсхорошим уткоречем, это было теплым и лестным отзывом.
ЛЕКСИКА С
Словарь списка С носил вспомогательный характер по отношению к другим и состоял исключительно из научно-технических терминов. Они напоминали те, что используются сегодня, и были сконструированы из тех же самых корней, но с особым вниманием к тому, чтобы четко определить их и очистить от нежелательных значений. Они подчинялись тем же грамматическим правилам, что и два других лексических списка. Очень малое количество слов С имели хождение в повседневной либо в политической речи. Любой научный работник или инженер мог найти все необходимые слова в списке, составленном для его специальности, но он редко знал слова из других списков иначе, чем поверхностно. Лишь горстка слов являлась общей для всех списков, а таких справочников, которые включали бы слова, имеющие отношение к функции науки как области сознания или метода мышления вне зависимости от конкретной отрасли, вообще не существовало. На самом деле не было и самого слова «наука», так как все возможные его значения с успехом покрывались словом