– Это ж нужно такое выдумать, – говорю им, представляя, как бы Иэн, плохиш шотландского розлива из Нового города, в подобной ситуации себя повел.
Изредка воздух втягую, но пиздец вежливый с этими мудаками. Если у тибя дурные инстинкты, то тренируешься действовать парадоксально, делать противоположное тому, чё сделать хочется. Мел и Рентс пиздец правдоподобно смотрятся. Он завсида ушлым пиздюком был. Директорский тон включил, эту уверенную в себе хуйню. Адвокат сидит такой и сморит пристально, кивает изредка, но нифига в натуре не говорит, хотя и ясно: тока потому, чё он тут, полисыя действует по понятиям и грань не переступает. Так легаши и должны сибя вести, но я-то никада раньше их такими не видел.
Када полисыя уходит, адвокат перетирает с нами, после чего свалюет тож, а потом Мел идет проверить детлашню, которая всю разборку проспала, но зато ее сирены коповских тачек разбудили. Кабута надо было подымать весь этот ебаный кипиш, када за пиздюка уже позаботилися, да ж!
Мы с Рентоном в гостиной остаемся. Веду иво на кухню и завариваю чаю.
– Не держу бухла в хате, – говорю иму, када он рожицу корчит. – Ну, так с какого перепугу?
– А нехуй с МЛБ связываться, – грит он как бы в шутку, и в лунном свете с окна скулы у ниво четко выделяются. Завсида дрыщом был.
Малехо над этим посмеиваюся и разливаю по хибзовским кружкам в честь Кубка Шотландии, чё Терри мине подогнал.
– Я в том смысле, как тибя суда занесло?
– Ты не поверишь, – лыбится, – но я приехал, чёбы поднять хай из-за бабок. Собирался даж предложить за них помахаться! Но, походу, это уже без мазы.
– Ты б щас, нахуй, миня уделал, братан, – смеюся, отпивая еще чайку. – Я уже больше не по этим делам. Насилие никуда миня не приводило – тока на нары. – Глазами иво смериваю. – Но када ты успел наблатыкаться так?
– Тож благодаря тибе, – Рентон грит, и иво хитрый взгляд затухает. – Готовился, чё ты прийдешь за мной. Потом это случилось, но помешала тачка. Оно и к лучшему, а то ж у миня кровь в жилах, нахуй, застыла!
– Ну, слава яйцам, в этот раз не застыла. Айда со мной, – говорю иму, беру чайник и молоко с кружками и на разнос их тыкаю.
Вертаемся в мастерскую, к моему столу в закутке, где я иво и ставлю. Из ящика стола конверт достаю. Это Рентона бабки, пятнадцать штукарей, еще британскими тугриками.
– Отдать тибе собирался, – говорю иму, хоть это и не совсем так. Факт в том, чё они должны были у миня вечно в столе лежать, чёбы напоминать, чё можно и по-другому даж с ушлым пиздюком поквитаться. – Просто придержать их на время хотел, малой урок тибе преподать за то, как кидать своих дружбанов. Каково оно, да ж?