Стенку, стенки. Частника… Попросила наконец у лаборантки телефон умельца, позвонила. Отозвался интеллигентный мужской голос, выслушал Адины сбивчивые объяснения, записал адрес. Ада ликовала. Через два дня на пороге возник молодой шатен в берете и щеголеватом плаще, какого никогда не было и, как Ада подозревала, не будет у ее брата. В руке частник нес «дипломат», тоже ею доселе не виденный. Ада завороженно смотрела, как он открыл странный портфель, словно футляр с музыкальным инструментом, и вытащил складную рулетку. «Метров сорок?» – уважительно спросил, окинув комнату взглядом. «Сорок шесть, – с достоинством ответила Ада и продолжала быстро, деловито: – Вот так от окна… потом отсюда досюда». – «Не понял? – удивился мужчина. – Балкон у вас где?»
Недоразумение разъяснилось: он был специалистом по чеканке, изготовлял узорные перегородки, «на которые большой спрос», пояснил скромно, перечислив спектр услуг: лестницы, дача, камин… Ада была в отчаянии – не потому даже, что не владела ничем из упомянутого, а оттого, что рухнули стенки, годами возводимые в мечтах; стенки, на которые – вот здесь, рядом со шкафом – она вешала мысленно свои диаграммы, на которые клеила новые обои; куда придвигала новую полочку, специально для этого купленную; стенки, за которыми никто не мог видеть ее лица, когда выяснилось, что мечта рухнула.
«Почему невозможно?» – повторяла она, хотя специалист по кованым решеткам ушел, объяснив, что никто – «никто, понимаете?» – не возьмется: капитальный ремонт, лепнина на потолке, санкция исполкома. Которую никто не даст, ибо не дают никому, добавил он. Уходя, посоветовал «переставить мебель, что ли».
Без тебя не догадались. Ада не задумывалась о перестановке, надеясь на стенки.
Брат явился в одиннадцатом часу, застав Аду и Яна с приятелями посреди ярко освещенной комнаты рядом с отодвинутой от стены секцией.
– За каким чертом?! – яростно заорал Яков.
…Яшка всегда так. Вместо благодарности – «за каким чертом». А за таким, что я тебе практически кабинет отделила. Пусть не стенкой – шкафом, но пространство для работы я тебе обеспечила, сам-то не сообразил. И так удачно, что сын пришел с товарищами – быстро передвинули.
Все постепенно привыкли к «лабиринту», как Яков называл изменившуюся комнату. Почти забылся визит элегантного частника – ей удавалось избавляться от неприятных воспоминаний, – однако неблагодарность брата задевала.
Никто, никто не ценит ее заботы.
Ян сдал первую сессию легко: вернулась откуда-то прежняя уверенность, что все получится.
В обеденный перерыв к институту иногда приезжал Миха. Они вместе шли в столовую, потом занимали шаткий столик в кафе за перегородкой, где разговаривали, поругивая жидкий кофе; Михе было что рассказать.