Я оглушённый шумом, производимым сотнями скота, не сразу обратил внимание на Козьму, дёргавшего меня за рукав.
— Николай Васильевич, пошли, я там неплохих коней нам сторговал, — на ухо проорал мне казак и потянул меня в сторону. С этого краю площадки торговали лошадьми.
Козьма подвёл меня к табуну, около которых стояли какие-то степняки.
— Калмыки, — пояснил мне Козьма и показал мне пару лошадей, стоявших отдельно.
— Барин, это орловскиет рысаки. Приучены работать цугом (парой). Отличные жеребцы, с номальной коляской будут летать.
— Вот это серый ведущий, а такой же масти в яблоках ведомый.
Я рассматривал свою будущее приобретение. Крупные жеребцы, с красивыми изгибами шеи. Пушистые гривы и хвосты придавали им эффектный вид.
— Бери барин, рысью ходят, закачаешься, я проверил. Просили 230 рублей, сторговались на 150.
Ничего себе, я не собирался сейчас тратить такие деньги. Но сам уже влюбился в эту пару.
— Козьма, а куда запрягать их будем. Надо экипаж искать.
— Я знаю, кто продаёт недорого коляску. Хорошая вещь, подрессоренна и хозяин усилил её для перевозок тяжестей. Выглядит неказисто, но я приведу её в порядок.
— Хорошо, беру.
Так я стал обладателем этих великолепных коней.
Эта ночь была наша последняя с Марфой, завтра она уезжала с Антипом.
Поэтому я старался оторваться по полной. Даже попробовали позы, отличные от миссионерской. Какой ужас, Марфа изображала возмущение, но не отказывалась от экспериментов.
На следующий день, отправился с Прошкой на хозяйском экипаже по городу. Нам предстояло скупить керосин в больших объемах, а так же хлопоковую тесьму, идущую на фитили.
Сначала заехали в тот универсальный магазин, где в прошлый раз приобрели горючее.
Нас встретил хозяин — купец Селивёрстов. Поговорив с ним мы договорились о покупке у него 100 пудов лучшего керосина, который только он мог нам доствавить. Столковались на 43 копейках за пуд. В течении 40 дней он обещался привезти всё из Казани. Купить тесьму того же качества оказалось нетрудно. Приобрели несколько ящиков с мотками хлопковой тесьмы.
Заказал так жзе три мешка крупной соли и две телеги берёзового угля. Процесс очистки керосина я намеревался поручить Прохору. Заодно и обработку хлопковой тесьмы. После пропитки её белым уксусом она меньше коптила.
Анисиму заказал медную тару для хранения и перевозки керосина. Продавать мы собирались только керосин собственного изготовления, предварительно очищенный. В магазине необходимо будет переливать его в стеклянные бутылки.
После обеда я отправил Прошку на занятия к братцу Петьке. Он занимался с моим гвардейцем письмом и чтением. Счёт уже я преподовал парню. Петька поначалу неохотно занимался с ним, но я объяснил политику партии и что от этих занятий зависит — буду ли я таскать его с собой или нет. Так что в данный момент Петя с завидным энтузиазмом вкладывался в Прошку.