. И его тогда накрыло так, что психика не выдержала, началась истерика. Тогда он отдал приказ, чтобы массовые казни исполняли айнзац-команды из местных коллаборационистов, и лучше всего набирать туда самых отъявленных мерзавцев.
В 18–00 из замка в сторону Ульма выехала машина с тремя людьми, все трое были в военной форме санитарно-эпидемической службы. По документам они следовали в Киль для обследования женского лагеря трудового воспитания под городом, там началась вспышка холеры.
* * *
Аксеново. Подмосковье
14 октября 1943 года
Этот разговор, который я не хочу называть допросом длился уже два с половиной часа. Мы оба устали. В комнату охранник принес кофе для моего визави и чай для меня. Кажется, говорил, что к кофе равнодушен, слишком горько и аромат его не нравится. А вот чай люблю, особенно в этих латунных подстаканниках, с лимоном, ложечкой и кусковым сахаром. И не из пакетиков, а заваренный в фарфоровом чайнике из хорошего листового продукта. Удивительное дело, но в ЭТОМ СССР я впервые пил вкусный грузинский чай. В МОЕМ времени словосочетание «грузинский чай» ассоциировалось со словом «бурда». То ли плантации запустили, то ли разучились его обрабатывать, не пойму. К чаю подали бутерброды с сыром и печенье. Он наливает вторую чашечку. Этот кофе не бразильский, йеменский, чистая арабика. Моя жена сказала, что ей нравится даже больше, чем бразильский, есть в нем какая-то пикантная кислинка. Кстати, за кофе для супруги я заплатил строго по прейскуранту, за бразильский тоже. И сохранил чек. Сохраняю все документы о покупках. Пригодится. Я что, не помню эпопею с трофеями? Как эти дела использовали для того, чтобы скомпрометировать наших военных?[69]
– Этот кофе имеет небольшую кислинку. Пикантно. Он мягче бразилии. Но бодрит неплохо.
Короткие предложения. Очень короткие, но акцентированные паузы между фразами. Короткая стрижка. Массивный подбородок, глубоко посаженные глаза, карие глаза, черные волосы, небольшой рост. Внешность моего собеседника абсолютно не совпадает с арийскими стандартами, тем не менее, передо мной сидит один из самых опасных людей Третьего Рейха.
– Это Йемен, Генрих, чистая арабика.
– Благодарю, Алекс. Хороший кофе. Большая редкость. В последнее время.
За неделю общения мы перешли на «ты». Я понимаю, что собеседник прекрасно знает те приемы, которые использую в разговоре с ним, да и сам он как оппонент далеко не подарок, надо постоянно быть настороже. Каждая наша беседа становится интеллектуальным поединком. Интересно. Сложно. Очень утомляет. Вот видите, поднабрался. Тоже стал рубить короткими фразами, почти односложными предложениями. Съел несколько печенек, к бутербродам даже не притронулся, что-то не хочется. В ритуале перекуса еще сигарета. Точнее, две штуки – одна за другой. И тогда мы продолжим.