Мамонтов был атеистом, да и служба, которую он представлял, не отличалась религиозностью, так что панихида была заказана строго гражданская.
Вел церемонию профессиональный распорядитель, солидный седой мужик. Сперва он выдал сдержанную речь. Перечислил основные этапы жизни усопшего. О том, что Орест в конце восьмидесятых воевал в Карабахе, Шульга не знал. Затем, не сверяясь с бумажкой и не перепутав имен, ведущий предоставил слово по очереди представителям всех групп.
"Спи спокойно", "невосполнимая утрата", "нам будет тебя не хватать" - обычная ритуальная банальщина. Шульга, вглядываясь в лица, пропускал ее мимо ушей. Со своим боевым и профессиональным опытом он давно уже перестал воспринимать чужую смерть как трагедию. Но когда он за спиной Городецкого, вроде как протокольно прикрывая охраняемую персону, подошел к гробу почти вплотную и глянул на спокойное, хорошо загримированное лицо старика, в душе закипела ярость. Кому понадобилось его устранять? Впрочем - неважно, кем бы ни был, он уже труп.
К облегчению Шульги, чудовищного духового оркестра с депрессивным Шопеном, каким любят грешить провинциальные устроители, на этих похоронах не было. Гроб в могилу опускали под запись, льющуюся из припрятанной под кустами дорогой аудиосистемы. Музыка, одновременно мрачная и возвышенная, была к месту и стала достойным завершением церемонии. Позже Шульга узнал, что это "Реквием" Моцарта.
После того как на холмик водрузили приготовленные венки, народ начал быстро рассасываться. Меньшая часть двинула на парковку к своим машинам, остальные, пожелавшие присутствовать на поминках, потянулись к заказанному автобусу.
Шульга открыл перед Городецким дверь "Субурбана". После того как "босс" забрался вовнутрь, сел впереди, рядом с водителем. Машина вырулила с аллеи и, набирая скорость, понеслась в сторону Южного моста.
Назгул возвратился с Кипра только вчера, объяснив задержку трениями с предыдущим работодателем. До похорон Городецкий был наглухо занят, но тянуть с "трехсторонними переговорами" было уже нельзя, группа и так уже фактически зависла в воздухе. Так что встреча, в лучших мафиозных традициях, была запланирована на поминках.
Никакого киношного шика тут, конечно же, не было, только трезвый расчет. Правы были не голливудские, а реальные доны: свадьбы и похороны - отличный повод для прикрытия встреч редко пересекающихся в повседневной жизни людей. Того, что за Городецким поставлено наружное наблюдение, исключать было нельзя.
В пути большой босс с "охранником"-Шульгой не общался. Молчал, уткнувшись в планшет, коротко отвечал на звонки, сам куда-то звонил, потом достал из папки документы и начал внимательно их просматривать. Работал, короче.