С этим кладбищем связаны многочисленные воспоминания – как детские, так и более зрелого возраста. Как-то моя тетка Маро рассказывала, что бабка Вардануш на кладбище проводила много времени, оплакивая своего сына Марлена, которого я никогда не видел. Она даже однажды заснула на его могиле. Ее долго ждали дома, потом вычислили, что она может быть у Марлена и, наверное, с ней что-то случилось. Маро и папа пошли ее искать на кладбище. А была уже ночь. Она там как раз проснулась и сидела на могиле с растрепанными волосами, как заблудившийся призрак. Маро говорила, что это было очень страшно, и они долго со стороны наблюдали за ней и не могли в темноте понять, она это или нет. В своем она уме или сошла с ума от горя. Оказалось, что, проснувшись, бабка Вардануш просто испугалась идти куда-то и решила остаться на месте, пока не рассветет. Но, слава богу, за ней пришли.
Настоящее имя моего дяди по отцу Марлена тоже было Сергей. Это какое-то нелепое совпадение. Помню, когда я, только научившийся читать, прочел на его могильном камне «Даниелян Сергей», решил, что людям делают могилы при жизни, и эта – моя, просто папа заранее приготовил ее для меня. Потом я увидел и могилу своего шестимесячного брата Даниеляна Сергея в Москве. Мне было как-то странно, что у меня, живого, столько забронированных могил.
В общем, по кладбищу я любил бродить всю жизнь. В детстве мы шли туда с ребятами за приключениями. А вот когда повзрослел – понял, что неспроста Шекспир придумал для принца Датского известный текст с черепом Йорика. Я даже сам как-то нашел на кладбище череп, у него не было нижней челюсти. И он меня сразу навел на эту банальную философию.
Кладбище в Ленинакане старое, там видно, кто жил в городе в девятнадцатом, в восемнадцатом веке. На туфовых надгробиях вырезалась атрибутика, характерная для специальности усопшего. Под камнями лежат останки портных, сапожников, жестянщиков… На надгробиях кроме ножниц, иголок и молотков есть и книги, перья-ручки, очки – это мастера и городская интеллигенция.
Это старое кладбище удивительно скромных горожан. Естественно, среди них и богатые люди – и тогда тоже были воры в законе, городские авторитеты, бандиты, бизнесмены. Но никому в голову не приходило заказывать монументы, безвкусные надгробия со сломанными гвоздиками, плачущими женщинами, писающими ангелочками и прочим говном.
Сразу понимаешь, что у людей были другие ценности. Я видел могилы князей, на которых стоит всего лишь хачкар. Раньше князей часто хоронили в притворе у входа в церковь, чтобы люди ходили по их надгробным плитам. Князь должен служить своим подданным даже после смерти. Это было нашим менталитетом, элементом культуры, бытом.