– Ой, Нелли-джан, какой хороший камень для солений ты принесла. Молодец, настоящая хозяйка, не поленилась, притащила за тысячу километров. В Армении таких камней нет, только на море такие гладкие.
Пока Шушик хвалила камень, он раскололся на две части, и те остались у мамы в разных руках. Все замолчали. Шушик стало неудобно, она опустила голову и ушла к себе в комнату. Бабуля перекрестилась. Марго прошептала ей вслед короткое проклятье и добавила:
– Ведьма! Даже камень треснул!
Я тогда ничего не понял. Только узнал проклятье тети Марго. Так шептала моя бабушка из Ленинакана за мамой, когда та проходила мимо нее.
Бабуля Лиза и дед Айк целыми днями говорили, что скоро вернутся из Африки мама и папа. Гагу постоянно ругали за тройки. Бабуля хлопала себя по коленкам каждый раз, когда Гага показывала ей дневник.
– Божье наказание, что я скажу Неллик? Одни только тройки и двойки!
Меня же все время пугали, что если я буду плохо себя вести, то они об этом расскажут маме и она меня накажет. В общем, весь род готовился к приезду специалистов по обучению и воспитанию африканских негров. И в один прекрасный день дед зашел домой и объявил:
– Надо быстро сделать ремонт!
Бабуля с подозрением посмотрела на спутника жизни и выразила сомнение:
– А мы успеем? Дом весь разваливается. Тронешь стены – потолок рухнет.
Дед Айк с важным видом заявил, что стены трогать не будет, их надо только немножко побелить.
Наутро пришла бригада рабочих из двух дядей. Они переоделись, обвязали головы платками, сделав узелки с четырех сторон, притащили стремянку и начали отдирать старый ремонт сталинских времен. Хорошая вещь ремонт, подумал я. Они сперва мочили потолок большой кистью, потом соскабливали шпателем старую краску, оставляя белые борозды. Все это пахло свежей известью. Запах мне нравился, я брал соскобленную массу старой краски в руки. Она была холодная и мягкая. Потом стены и потолок начали «починять» и выравнивать замазкой.
Как-то рабочий пришел один – его напарник задерживался. Он попросил деда Айка помочь. Дед рьяно согласился. Он переоделся в старую одежду, обул старые ботинки и встал, как солдат перед входом в Мавзолей Ленина. Его лицо выражало готовность сделать все, что ему прикажут.
Рабочий забрался на стремянку – кстати, потолок сталинского дома был четырехметровым – и дал в руки деду Айку цинковый таз с замазкой. Потом он попросил его подняться на две ступеньки и держать таз над головой, чтобы он мог брать из него шпателем массу. Дед полез и таз поставил на голову. Рабочий брал оттуда замазку и ровнял потолок, ловко орудуя шпателем. Потом посмотрел на деда и сказал: