— Вы понимаете, Паша, — говорит он, — как важно всем нам думать и работать именно в этом направлении. Ваш превосходный опыт надо распространить по всей стране. Все колхозы могут и должны взять у земли богатые урожаи. Да что я говорю, вы понимаете это не хуже меня. Но все же на XXI съезде я намерен рассказать обо всем виденном у вас в Старо-Бешеве.
В воскресенье Паша никуда не выезжала. Решила посвятить день разбору почты. Писем и телеграмм было видимо-невидимо. Писали трактористы — они применяют на полях опыт глубокой пахоты и обработки посевов. «Тебе, Паша, за твой крестьянский труд спасибо!» Писали шахтеры, сталевары, тракторостроители, инженеры — они крепко жмут руку женщине-трактористке, мастеру высоких урожаев.
«Дорогая Паша! Я с Вами лично не знаком. Но мысленно всегда с Вами. Вот уже двадцать пять лет внимательно слежу за Вашей деятельностью и радуюсь Вашим героическим трудом. Вы в крови земледелец! Чувствуется, что никому и никогда не оторвать Вас от земли, от трактора. Такой советской женщине не стыдно поклониться. Кланяюсь и я Вам, простой советский человек из далекой Сибири, Ефим Егорович Киселев.
Извините уж, пожалуйста, но хочу посоветоваться. У меня есть дочь Мария. Ей исполнилось девятнадцать лет. Здоровая, красивая и бойкая девушка. Посоветовал я ей пойти учиться на тракториста. Смеется, слушать не хочет. Говорит, что неприлично молодой девушке в наше время напяливать на себя комбинезон и отравлять девичий организм бензином. Мол, я, то есть Ефим Егорович, отсталый человек, ежели равняю тридцатые годы на конец пятидесятых. Правильны ли такие взгляды молодых на современную жизнь? Скажите, Паша, как бы Вы поступили на месте моей Марии?»
«Как бы я поступила на месте Марии, будь мне девятнадцать лет?» — повторила про себя Паша. И тут же написала ответ. Пусть Ефим Егорович прочитает своей «здоровой, красивой и бойкой девушке».
«Если бы нашелся человек, — писала Паша Ефиму Егоровичу Киселеву, — который сказал бы мне: «Вот твоя жизнь, Паша, начни свой путь сначала», — я, не задумываясь, повторила бы его с первого до последнего дня и только лишь постаралась бы идти путем еще более прямым…»
Она не слышала, как отворилась дверь и вошел отец. Комната была полна теплым, мягко-золотистым предсумеречным светом. Лицо Паши было ярко освещено.
Никита Васильевич долго стоял в дверях, не решаясь потревожить ее. Но вот она обернулась, подняла глаза, улыбнулась.
— А, батя, это вы!
— Паша, к тебе просится один человек — отбоя от него нет.
— Кто?
— Сергей…
На секунду ей показалось, что почва уходит из-под ног. Сергей?! Да, пятнадцать лет прошло с тех пор. Даже вспомнить трудно, какой он из себя. Со слов друзей она знала, что Сергей живет где-то в Донбассе с другой семьей. Жена, дети… Был на ответственной работе, но опять накуролесил и его освободили.