Нет, Василий не может с этим примириться. Надо дать ей время подумать. Поэтому не следует донимать ее разговорами. А может, посоветоваться с Куровым?
— Вот еще, кстати, поговорю с Иваном Михайловичем, — сказал Василий, глядя на нее в упор, — я верю, он, как старый друг, умно рассудит нас.
Она выдержала его взгляд.
— Василек, в этих делах и Куров не советчик… никто не сможет нам помочь, нельзя нам вместе… — Помолчав, Паша подошла вплотную к Василию, положила руку на его плечо, как никогда не делала, и ласково сказала: — Ну, не расстраивайся, не надо горевать. Давай по домам. Мне рано выезжать в поле. А тебе, Василек?
Он не ответил, осторожно снял Пашину руку, кивнул ей и шагнул через калитку на улицу. Паша молча проводила его взглядом. Только когда он скрылся, она поняла, что теряет друга.
Паша и не думала в то время выходить замуж. Она работала с необыкновенным воодушевлением. Сама училась, учила парней и девушек вождению трактора, обработке земли по новой агрономической науке. Колхозные дела настолько увлекли ее, что некогда было заняться устройством личной жизни. Ведь все, что она до сих пор сделала в земледелии, — сущие пустяки по сравнению с тем, что сможет и должна сделать. Будь ей, скажем, двадцать четыре или двадцать пять лет, то она, возможно, под влиянием Василька решилась бы на такой серьезный шаг. Но Паше было двадцать лет, она стала лучшей в стране трактористкой, она окружена ореолом славы, она здорова, весела, счастлива…
И в самом деле, в своей деревне она нашла все необходимое для счастья — и машины, которыми превосходно управляла, чтобы глубоко пахать и качественно сеять, и высокие урожаи пшеницы, которые радовали всех земледельцев и даже ученый мир, и отзывчивые человеческие сердца. Паша жила среди людей добрых и веселых, деятельных и трудолюбивых, которые уважали и любили ее. И она откликалась на эти чувства такой же искренней любовью. Даже Титыч, работавший ныне молотобойцем в колхозной кузнице, даже бабка Марфа Васильевна, ставшая примерной на всю старо-бешевскую округу колхозной свинаркой, даже эти люди, доставившие ей немало горьких минут, когда она создавала первую в стране женскую тракторную бригаду, не вызывали у нее неприязни.
Всем Паша была довольна. В том году опять пополнилась ее бригада новыми механизаторами. Опять пришла напряженная пора: едва в колхозе управились с покосами трав, а уже подходила уборка зерновых. Горячие, солнечные дни повсеместно ускорили созревание озимой пшеницы, ржи и ячменя. А до начала покоса многое надо было сделать бригадиру тракторной бригады: проверить ходовые части комбайнов, готовность крытых токов и привести в порядок амбары для засыпки семян. Да и, помимо этого, переключать тракторы на вспашку зяби, на подъем черных паров и посева озимых. Других такая нагрузка утомляла, выводила из строя. Паша же, наоборот, не знала никакой усталости, хотя взвалила на свои плечи большие и малые заботы. Как будто кто-то сильными руками вел ее по полям и говорил: «Паша, делай все вот так… Ты упорная, сильная — не надломишься!»