В Донбассе стояло «бабье лето». Было тепло, ясно и сухо. Нестерпимо для глаз голубело небо. Над землей, вплоть до сиреневой линии горизонта, искрились золотые солнечные лучи. Только опавшая, пожелтевшая листва да какая-то особенная прозрачность воздуха напоминали о приближении холодов.
В один из таких дней под вечер Паша пешком возвращалась домой из соседнего колхоза, куда она выезжала на встречу со своими избирателями.
По дороге ее обгоняли легковые и грузовые автомашины. Не раз водители, выглядывая из кабин, предлагали депутату «прокатить с ветерком», но она отказывалась.
Уж очень красочным был этот осенний вечер. Земля лежала в золотом убранстве и была еще красивее, чем летом. Деревья оголились, и казалось, что дороги сделались шире и просторнее; над желтыми кронами садов, над полями призывно рокотали моторы. Все радовало, волновало: и по-хозяйски окопанные стволы яблонь, и высокие стройные березы, протянувшиеся вдоль дороги, и шум машин вдали, и неугомонный стрекот молотилок, и звуки пилы, и, самое главное, то, что в нынешнем году, как и во все предыдущие годы, поля, на которых работала Пашина тракторная бригада, принесли колхозу новый щедрый урожай.
Подходя к Старо-Бешеву, Паша увидела впереди, на тропинке, стройную девушку. Что-то очень знакомое было в ее быстрой походке, в движениях, в гордой посадке головы. «Неужели Мария Коссе?»
— Мария, Маруся! Неужели ты такая?
Девушка тотчас же остановилась, и стрелки ее бровей лукаво прыгнули на смуглый высокий лоб.
— Это я, тетя Паша!
— Как же ты выросла, девуля ты моя!
— Как те вот дубки, которые сажала, когда училась еще в пятом классе, — ответила Мария, и тоненькие ее губки оттопырились по-детски.
— Ты в каком классе?
— Десятый окончила… Хотела в Киев ехать з сельскохозяйственный институт, да мать отсоветовала. Вы же знаете, одна я у нее.
— Так что же ты решила?
— Пока сделаю так, как советует мать: поступлю в колхоз. А потом… потом намерена осуществить свою давнюю мечту: стану агрономом. — Ее сжатые брови решительно прижались к переносице.
До чего ж занятия эта черноглазая красивая девушка! Паша и не подозревала, что у Серафимы Георгиевны Коссе, старой колхозницы, выросла такая рассудительная, жадная до работы и до науки дочь. «Выходит, пробел в твоей депутатской деятельности», — мысленно укоряла она себя.
— Куда путь держишь? — помолчав, спросила Паша.
— В степь…
— Зачем?
— К подругам… Помогу им обрабатывать тот стогектарный пустырь под кукурузу. Может, сумею, как они, а может, и обгоню.
Паша от души похвалила девушку.