И потому, если в общине возникают конфликты, то «неужели нет между вами ни одного разумного, который мог рассудить между братьями своим» (6:4). Есть то есть, но они не входят в клир. Таким образом, общая установка Павла на данный момент: община должна иметь минимум контактов с внешним миром, особенно в части её внутренней жизни. Тем более, конфликтной. Извне община должна выглядеть непорочной, не привлекающей внимания. Не говоря уже о том, что «вы имеете тяжбы между собою».
Сложная совокупность чувств обуревает Павла. Им, очевидно, движет и высокомерие обладателя «высшей истины», единственным толкователями которой являются «мудрые», к числу их он, в первую очередь, причисляет себя. Он искренне считает себя выше любого суда человеческого, не только мирского, но и, как говори выше, и общины, т. е. «святых». Не могло не сказаться и взращенное с детства иудейское высокомерие принадлежности к «избранному Богом» народу с культивируемым пренебрежением к «иным», диким. Тем более, что римляне разрешили иудеям свои внутренние конфликты решать иудейским судом. Что, собственно, и желал в данном случае видеть Павел.
Он осуществлял лишь перенос на иного носителя символа-носителя этого чувства пренебрежения к «иным», но эмоциональная напряжённость его осталась неизменной. Уже не раз говорилось об эволюции направленности эмоций Павла в ходе расширения его деятельности. Болезненная реакция на любое покушение на свободу действий в той сфере, которую он считал своей, нетрудно заметить в любой момент его жизни. Тем более, что предстоит судить и «ангелов». (Неясно, является ли это предположением самого Павла или оно возникло как общее мнение в христианских общинах? Тем более, что оно в дальнейшем было повторено в Евангелии.)
В этом фрагменте Павел, по существу, закладывает основы будущего особого положения церкви по отношению к миру, её притязаний на «святость» любого своего действования и неподсудность мнению мирян и их юрисдикции. А о притязании на обладание особой «истины» и единственности её толкования говорить не приходится. Как и на изначальное предназначение быть олицетворением нравственности.
Заметим, что Павла заботит не сущность споров, но то, что «брат с братом судятся» перед лицом «неверных». Уже то «весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собой», но вовсе недопустимо выносить их на мирское рассмотрение: «Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными?» – восклицает он, имея в виду внешнее судебные тяжбы. Тем более, что тем самым «вы сами обижаете и отнимаете, и притом у братьев» (6:8). Нарушая мир в общине, можно добавить.