Такой счастливый ее вид уколол мое ревнивое сердце, и, когда она поприветствовала меня, я не стала себя сдерживать.
– Мэри, – спросила я резко, без той предварительной болтовни о пустяках, что облегчает подобные разговоры, – оплачивает ли полковник Бёрч твое время?
Мэри встряхнула головой, словно стараясь пробудиться, и встретила мой взгляд:
– Что вы имеете в виду?
Я переложила корзину, которая была при мне, из одной руки в другую:
– Он забирает все время, что отведено у тебя на охоту. Платит ли он за это? Или хотя бы за те окаменелости, которые ты для него находишь?
Мэри сузила глаза:
– Вы никогда не спрашивали у меня такого ни о мистере Бакленде, ни о Генри де ла Беше, ни о ком-либо еще из тех джентльменов, с которыми я ходила на охоту. Разве полковник Бёрч от них чем-нибудь отличается?
– Отличается, сама знаешь. Хотя бы тем, что другие сами находили свои окаменелости или же платили тебе за те, что ты для них находила. А полковник Бёрч тебе платит?
В глазах Мэри промелькнуло сомнение, которое она тут же скрыла под улыбкой.
– Он сам находит свои антики. Ему не за что мне платить.
– В самом деле? А что же в таком случае ты находишь на продажу? – Не дождавшись от Мэри ответа, я добавила: – Я, Мэри, видела, что за антики лежат на столе у твоей матери на Кокмойл-сквер. Там почти ничего нет. Она торгует сломанными аммонитами, которые раньше ты выбрасывала в море.
Приподнятое настроение Мэри сошло на нет. Если таковым было мое намерение, то я в нем преуспела.
– Я помогаю полковнику Бёрчу, – заявила она. – В этом нет ничего дурного.
– А он за это должен платить. Иначе получается, что он использует тебя ради собственной выгоды и делает твою семью беднее. – Здесь, когда мои слова могли возыметь положительный эффект, мне и следовало остановиться. Но я не смогла удержаться от более сильного нажима. – Его поведение не свидетельствует в пользу его характера, Мэри. Лучше бы тебе не общаться с таким человеком, потому что в конце концов это принесет тебе только боль. В городе уже ползут сплетни, причем гораздо худшие, чем когда ты сопровождала Уильяма Бакленда.
Мэри метнула в меня разгневанный взгляд:
– Это все ерунда! Вы совсем его не знаете, не так, как я. Вам бы лучше перестать слушать сплетни, иначе вы сами станете сплетницей! – Оттолкнув меня, она торопливо пошла дальше по переулку.
Никогда прежде Мэри не бывала со мной такой грубой. Раньше она держалась со мной как робкая девушка, а теперь мы словно бы говорили на равных.
Впоследствии мне стало не по себе от того, что я ей сказала, и от того, как это было сказано, и во искупление своей вины я решила заставить себя снова выходить на охоту вместе с Мэри и полковником Бёрчем, чтобы притупить острые языки Лайма. Мэри восприняла мой поступок с благодарностью, потому что любовь сделала ее склонной к прощению.