Кроме того, я хотела загладить вину перед Мэри. Я, наконец, как бы просила у нее прощения за мое поведение.
Однако присутствовало здесь и нечто другое. Это было еще и моим шансом на приключение. Я никогда не путешествовала одна, всегда была в обществе моих сестер, брата, других родственников или друзей. Каким бы безопасным это ни ощущалось, это также было узами, иногда грозившими меня удушить. Теперь я ощущала немалую гордость, стоя на палубе «Единства» – того самого корабля, на котором ихтиозавр полковника Бёрча отправился в Лондон, – и наблюдая, как Лайм и мои сестры становятся все меньше, пока не исчезли совсем и я не осталась одна.
Мы не стали прижиматься к берегу, а направились прямо в открытое море, потому что нам надо было обогнуть сложный для навигации остров Портленд. Так что мне не пришлось увидеть вблизи те места, что я хорошо знала: Голден-Кэп, Бридпорт, Чесил-Бич, Уэймут. Миновав Портленд, мы остались в открытом море, пока не обогнули остров Уайт, после чего подошли наконец ближе к берегу.
Морское путешествие очень отличается от поездки в Лондон в экипаже, где Маргарет, Луиза и я сидели вместе с несколькими незнакомцами в душном, грохочущем и подпрыгивающем дилижансе, который часто останавливался для смены лошадей. Когда я сделалась старше, мне стало требоваться несколько дней, чтобы оправиться от такого путешествия.
Пребывая на борту «Единства», я чувствовала себя гораздо более самостоятельной. Я посиживала на палубе, на маленьком бочонке, чтобы не быть ни у кого на пути, и следила за тем, как команда управляется с канатами и парусами. Я понятия не имела, чем именно они занимаются, но их крики друг другу и их уверенные и отработанные действия успокаивали мои страхи. Более того, я была избавлена от забот повседневной жизни, и никто от меня ничего не ждал, кроме того, чтобы я не путалась под ногами. На борту мне не только не было дурно, даже когда штормило; напротив, я чувствовала себя поистине превосходно.
Я беспокоилась, что окажусь единственной леди на корабле – все трое других пассажиров были мужчины, ехавшие в Лондон по делам, – но на меня по большей части не обращали внимания, хотя капитан был достаточно любезен, пускай и неразговорчив, когда ежевечерне я присоединялась к нему за обедом. Никто вроде бы вообще мной не интересовался, хотя один из пассажиров – джентльмен из Хонитона – рад был поговорить об окаменелостях, когда услышал о моем к ним интересе. Я, однако же, не рассказала ему ни о плезиозавре, ни о том, что намереваюсь посетить Геологическое общество. Он знал только об общеизвестном – об аммонитах, белемнитах, криноидах, грифеях – и не так много мог о них рассказать. К счастью, он не переносил холода и по большей части оставался в своей каюте.