Мы шли по мощеной дорожке, как вдруг я заступила ей путь, так что она не могла двинуться дальше.
– Мисс Элизабет, простите меня за все, что я вам тогда наговорила! – выпалила я одним духом. – За то, что была такой гордой и самовлюбленной. За то, что насмехалась над вашей рыбой и вашими сестрами. Я ужасно обошлась с вами, и это было очень дурно после всего, что вы для меня сделали. Я так скучала по вас. А потом вы отправились в Лондон ради меня и чуть не умерли…
– Довольно. – Элизабет Филпот подняла руку. – Прежде всего, ты должна называть меня просто Элизабет.
– Я… Хорошо… Э… Элизабет. – Представлялось очень странным не добавлять «мисс».
– И ты не должна извиняться за мою поездку в Лондон. В конце концов, это был мой выбор. И собственно говоря, я тебе благодарна. Плавание в Лондон на «Единстве» было самым лучшим событием всей моей жизни. Это изменило меня к лучшему, и я нисколько об этом не жалею.
В ней действительно было что-то другое, хотя я и не могла сказать, что именно. Она как будто стала более определенной. Если бы кто-то решил сейчас ее нарисовать, то ему пришлось бы воспользоваться четкими, сильными линиями, тогда как прежде можно было применить мягкие штрихи и больше оттенков. Она походила на окаменелость, которую отчистили и представили так, чтобы каждый мог видеть, что это такое.
– А что до нашей ссоры, то я тоже наговорила много такого, о чем сожалею, – продолжала она. – Я ревновала тебя, как ты тогда сказала, и не только к полковнику Бёрчу, но и к твоим знаниям об окаменелостях – к твоей способности находить их и понимать, что именно ты нашла. Мне таким искусством никогда не овладеть.
– Ну уж. – Я отвернулась, не в силах отвечать на ее яркий, честный взгляд.
В продолжение всех наших разговоров мы добрались до основания Кобба. Волны перехлестывали через него, поднимая брызги, заставлявшие чаек взмывать в небо.
– Знаешь, я бы хотела увидеть кладбище аммонитов, – заявила мисс Элизабет. – Я так давно там не была.
– Вы уверены, что сможете пройти так далеко, мисс Элизабет? После болезни вам нельзя переутомляться.
– Да перестань ты причитать! Видит Бог, Маргарет и Бесси и так носятся со мной, как с малым ребенком. Слава богу, хоть Луиза не суетится. И зови меня просто Элизабет. Я буду настаивать на этом, пока ты не научишься.
Так что, взяв друг друга под руку, мы продолжали идти вдоль взморья, говоря и говоря, пока наконец нам уже нечего было сказать друг другу, подобно тому как утихает в конце концов любая буря, и глаза наши обратились к земле, где лежали антики, ожидавшие, чтобы мы их нашли.