Рубикон Теодора Рузвельта (Спивак) - страница 4
Молодой Теодор Рузвельт
Нью-йоркская политическая жизнь того времени была притчей во языцех. В «сигарных комнатах», подальше от посторонних глаз, большие и маленькие партийные боссы покупали и делили голоса и должности. Годами главные назначения в Городе большого яблока совершались по воле Таммани-Холл — испытанной политической машины, приводившей к власти политиков, подконтрольных мафиозному бизнесу. Введенная боссом Таммани Уильямом Твидом система «откатов» позволяла наживаться на всем: выдаче лицензий, торговле земельными участками, получении подрядов, завышении сметы работ, монополизации общественного транспорта. Самым громким из скандалов стал долгострой окружного суда в нижнем Манхэттене. В общей сложности многолетнее возведение здания суда обошлось налогоплательщикам почти вдвое дороже, чем покупка Аляски у России. Ньюйоркцы прозвали мраморный дворец «Твидовым судом».
Молодой Рузвельт явно желал сражаться с ветряными мельницами, выставив осенью 1881 года собственную кандидатуру на выборы в Палату представителей штата от Республиканской партии в своем 21-м районном избирательном округе. На его счастье, местные партийные активисты подыскивали новую, незапятнанную кандидатуру взамен прежнего, увязшего в коррупционном скандале депутата.
Не щадя слабых легких, Рузвельт по многу часов заседал на собраниях, окутанный клубами ненавистного ему сигарного дыма, выступал перед мелкими коммерсантами и прачками, галантерейщиками и кондукторами конки, медленно, но уверенно преодолевая их недоверие к богатому «городскому хлыщу». Оказалось, что Тедди неплохой оратор и легко сходится с людьми из разных социальных слоев. Впрочем, многочисленные родственники еще много лет недоуменно качали головами, слушая истории о политических «забавах» Теодора.
Олбани, «маленький город с большими возможностями», столица штата Нью-Йорк, мог стать трамплином для начинающего политика, но играть следовало по правилам. Рузвельт с мрачноватым юмором описал в дневнике пестрое собрание из 127 членов Палаты представителей штата, большинство из которых он считал некомпетентным. Здесь были держатели ломбардов из Бруклина и продавцы виски из Буффало, коммерсанты из Саратоги и газетчики из Рочестера, мясники из Сиракуз и механики из Скенектеди. Последний из городов, к слову, был отмечен русской литературой, с большой иронией выведен Ильфом и Петровым в «Одноэтажной Америке».
Самый молодой по возрасту представитель Города большого яблока не вполне вписывался в антураж штатной легислатуры. «Зелен, как трава», — самый снисходительный из эпитетов, которыми наградили Тедди старожилы Олбани. Его улыбка с выпиравшими передними зубами, рыжие бакенбарды на британский манер, дорогая трость, модно скроенный узкий сюртук, часы с золотой цепочкой и пенсне на бархатном шнурке вызывали насмешки. К тому же этот денди, «Оскар Уайльд» (последнее здесь звучало почти как оскорбление), не обладал мощным глубоким голосом и во время реплик с места зачастую срывался на фальцет. Партийным функционерам «малыш» представлялся вполне управляемой фигурой.