Теперь для связи с Халтуриным Исполнительный Комитет назначил Желябова, но само положение Степана Николаевича во дворце заметно осложнилось: ужесточился режим охраны Зимнего дворца, проводились обыски, правда, пока что поверхностные, а динамита у Халтурина было еще недостаточно. К тому же после ареста Квятковского в руках полиции оказалась хоть и тоненькая, но все-таки ниточка. 4 декабря она привела жандармов на Гончарную улицу в дом № 7, где их ждала еще одна крупная удача. Даже в государственном паспортном столе с трудом можно было найти такой ассортимент высококачественно выполненных документов: бланки паспортов, свидетельства, аттестаты, формулярные списки, вырезки из подлинных документов с подписями и печатями, подписи и печати, сведенные на кальку. Особый интерес для полиции представляли уже заполненные документы, например, черновик метрики о бракосочетании некоего Лысенко с дворянкой Михайловой-Рогатиной. В адресном столе быстро отыскали их адрес: Саперный переулок, дом 10, квартира 9. Оставалось навестить супругов и расспросить их о том, как их документы могли оказаться в руках революционеров-подпольщиков.
Не было, конечно, никакого Лысенко, равно как и дворянки Михайловой-Рогатиной: по заинтересовавшему полицию адресу размещалась типография «Народной воли». 18 января 1880 г. полиция пришла с обыском и «накрыла» типографию. Правда, этот провал прервал выпуск народовольческой литературы совсем ненадолго: уже в мае 1880 года А. Михайлов организовал в Петербурге новую подпольную типографию «Народной воли», на этот раз — «летучую».
А Халтурина торопили. Особенно после того, как в последних числах января пошел слух о возможном переселении столяров в другое помещение Зимнего Дворца. Но Степан Николаевич упрямился, хотел взрывать наверняка, требовал еще взрывчатки.
Когда же в каморке столяров Зимнего дворца скопилось более 32 килограммов динамита, Исполнительный Комитет приказал — взрывать! Но прошло несколько дней, а Халтурин все не мог выполнить приказ: «Нельзя было…», «Не удалось…» — ронял он на ходу встречавшему его ежедневно Желябову. Наконец, вечером 5 февраля, подойдя к Желябову вплотную, Халтурин буднично сказал: «Готово…». Почти одновременно с его словами прогремел взрыв, зазвенели вылетевшие из окон стекла, погасли все огни Зимнего дворца. Дальше наблюдать было опасно, и Желябов увел Халтурина на конспиративную квартиру.
Подробности происшедшего во дворце народовольцы узнали из газет. 5 февраля 1880 г. в 18 часов 30 минут у его величества «имел быть парадный обед» в честь приезда в Санкт-Петербург великого герцога, принца Александра Гессенского. И вновь «вмешалась» железная дорога: поезд опоздал на полчаса, и эти тридцать минут спасли жизнь российского императора: взрыв раздался в тот момент, когда «высочество» и «величество» встретились в Малой маршальской зале. При этом взрывом было убито десять человек охраны и прислуги, пятьдесят три человека было ранено.