Действия русских войск во Второй персидской войне не имели успеха, что объяснялось как непривычными для солдат природно-климатическими условиями, так и неожиданной поддержкой, полученной Персией со стороны некоторых народов Кавказа. Дело в том, что в освобождении от персидского ига были заинтересованы преимущественно армяне, многочисленные же малые народности, в большинстве своем еще не обладавшие развитой государственностью, не имели постоянного политического курса. Сформированные местными князьями вооруженные отряды неоднократно выступали против русских войск, не давая им возможности закрепиться в стратегически важных местах. Уже в самом начале весны 1725 г. екатерининское правительство начало сворачивать боевые действия в ряде районов Кавказа и Закавказья, а 30 марта членами Верховного тайного совета было принято решение о прекращении войны с Персией и возвращении персидскому шаху отвоеванных у него ранее земель в провинциях Мазан-деран и Астрабат. Отчасти это делалось для того, чтобы Персия в условиях мира обрела внутриполитическую стабильность и смогла бы сдержать турецкую экспансию в Закавказье. Так, путем уступок иранцам Россия намеревалась в дальнейшем разыграть персидскую карту против Османской империи, являвшейся более важным и сильным соперником. Более того, антитурецкая внешнеполитическая линия России продолжала развиваться: в том же году российскими дипломатами был заключен договор с Австрией о создании против Османской империи военного союза.
Между тем, сама императрица Екатерина уже не вникала ни в какие дела и все свое время проводила в веселой компании придворных и «сердечного друга» — камергера Рейнгольда Густава Левенвольде, не отказывая себе ни в гастрономических излишествах, ни в чрезмерном употреблении так любимых ею рейнских вин. Весьма примечательным был распорядок дня государыни: обычно она отправлялась ко сну в пятом часу утра. Естественно, что все это самым плачевным образом сказывалось на ее здоровье: в последние годы жизни Екатерина утратила прежнюю силу и красоту, превратившись в располневшую даму, страдающую многочисленными недугами. И все же дневные празднества и ночные кутежи продолжали сменять друг друга бесконечной чередой, а в личной жизни государыни ее последней страстью стал польский князь Петр Сапега. Его отец, Ян Казимир Сапега, в начале 1726 г. приехал вместе с сыном в Россию, чтобы посватать Петра за дочь Меншикова Марию. Как когда-то давно сама Екатерина была замечена Г 1етром I в гостях у Александра Даниловича, так и сейчас, уже в конце своей жизни, она увидела в доме Меншикова этого красивого молодого человека и влюбилась в него. Екатерина подарила Петру Сапеге роскошный меблированный дом в Петербурге, обширные поместья и чин камергера, не забыв при этом сделать все, чтобы расстроить намеченную свадьбу Петра и Марии, для чего обручила Сапегу со своей племянницей Софьей Скавронской. Надо отметить, что еще в 1722 г. по личному поручению Петра I тогдашний лифляндский генерал-губернатор А. И. Репнин начал поиски родственников Екатерины, которые были окончены к 1726 г. Родные братья и сестры государыни со своими семьями были перевезены в окрестности Петербурга, откуда некоторые переехали в столицу, а некоторые остались жить в своих имениях, причем все они получили графские титулы и придворные чины. В безудержном веселии, делах любовных и семейных, протекали последние дни Екатерины. В начале весны 1727 г. состояние здоровья императрицы резко ухудшилось, а в апреле она окончательно слегла. В этой ситуации борьба у трона обострилась с новой силой.