Во внешней политике Павел I был не менее экстравагантен, чем во внутренней. Так, он принял под свое покровительство Мальтийский орден, став его магистром, а когда в 1798 г. Наполеон захватил Мальту, император объявил Франции войну в союзе с Англией и Австрией. И все бы ничего, но вот когда Мальту оккупировала Англия, отвоевав ее у французов, последовал разрыв отношений России с Англией и союз с Францией. Вершиной же внешнеполитических странностей государя стала его затея с отправкой в Индию 40 полков донских казаков. Это было сделано по договоренности с Наполеоном, главным образом, для того, чтобы досадить англичанам.
Блестящая, веселая, часто праздничная столица великой империи преобразилась при Павле Петровиче в прусское захолустье, где, по словам адмирала А. С. Шишкова, «настал иной век, иная жизнь, иное бытие»[97]. За малейшее нарушение предписанных правил следовала неотвратимая кара — высылка из Петербурга, лишение должности, понижение в чине, арест или опала. Доминантой общественного состояния стал страх. И, пожалуй, более прочих Павла боялись его сыновья. Полковник конной гвардии Н. А. Саблуков писал: «Оба великих князя смертельно боялись своего отца, и когда он смотрел сколько-нибудь сердито, они бледнели и дрожали как осиновый лист. При этом они всегда искали покровительства у других. Вот почему они внушали мало уважения и были непопулярны»[98].
Настороже были многие сановники и генералы, ибо Павел все чаще впадал в приступы гнева и многих изгонял из обеих столиц, с министерских и генеральских постов, лишал званий, наград и имущества. Павел поднял руку и на личное достоинство офицеров-дворян: в мае 1800 г. штабс-капитан Кирпичников его приказом был разжалован в рядовые и после этого прогнан сквозь солдатский строй, получив тысячу шпицрутенов. Это означало, что отныне ни один офицер не мог считать себя в безопасности. И не только его честь могла быть унижена — в опасности оказывалась и жизнь, поскольку тысячу ударов палками мог вынести далеко не каждый.
Известный историк и писатель Н. М. Карамзин писал о том, что в период Павловского правления «награда утратила свою прелесть, наказание — сопряженный с ним стыд»[99], ибо достойные люди изгонялись из службы, а ничтожества столь же внезапно возвышались. Несправедливой раздачей чинов и наград, немотивированными разжалованиями и изгнаниями Павел озлобил против себя гвардию, генералитет и сановников. Он запретил губернские дворянские собрания, отменил право избрания дворянских заседателей в уездные и губернские собрания и тем нанес оскорбление своим чиновникам и офицерам, уже полтора десятилетия почитавших себя вольными людьми, свободными от самодержавного произвола. Павел унижал Сенат, никогда не бывал в нем, а Общее собрание называл «овчим», чем восстановил против себя многих сенаторов, гордившихся тем, что они были членами Сената — Высокого и Правительствующего.