.
Определенную роль в обострении создавшейся ситуации сыграло то, что в начале 1801 г. Павел вызвал в Петербург тринадцатилетнего племянника своей жены принца Евгения Вюртембергского. Этот мальчик еще в 1798 г. получил от Павла звание генерал-майора и стал шефом драгунского полка. Воспитателем при нем был генерал барон Дибич, в прошлом адъютант Фридриха Великого. 7 февраля принц Евгений был представлен Павлу и так ему понравился, что Павел сказал Дибичу о своем намерении усыновить Евгения, прибавив, что он «владыка в своем доме и государстве, и потому возведет принца на такую высокую ступень, которая приведет всех в изумление»[105]. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Александра и его сторонников и стало еще одним козырем в руках заговорщиков, так как всем было вполне ясно, о какой «высокой ступени» говорил император. Разумеется, что на этой «высокой ступени» двоим стоять было невозможно, и Александр понимал, чем это все может кончиться лично для него. Решение было принято, и его осуществление не заставило себя ждать.
Утром И марта 1801 г. генерал от инфантерии граф Михаил Илларионович Кутузов вместе со своей старшей дочерью Прасковьей Толстой, фрейлиной императрицы Марии Федоровны, были приглашены в Михайловский замок к августейшему столу. В начале застолья Павел был сумрачен и сразу же стал много пить, вскоре заметно опьянев. Но не только Павел был мрачен: еще более бледным и печальным выглядел Александр.
— Не болен ли ты? — спросил отец-император. Александр ответил, что чувствует себя хорошо. И вдруг Павел сказал:
— А я сегодня видел неприятный сон.
Все затихли.
— Мне снилось, — продолжал император, — что на меня натягивают тесный парчовый кафтан и мне больно в нем.
Александр побледнел еще более.
Ужин кончился в половине десятого. После этого Павел ушел к себе в спальню и велел вызвать к нему полковника Н. А. Саблукова, конногвардейский эскадрон которого охранял замок. Явившемуся Саблукову Павел приказал убрать свой караул, ибо император не мог доверять конногвардейцам, чьим шефом был Константин Павлович. Им на смену в караул заступили гвардейцы Преображенского и Семеновского полков, что для обреченного императора было ничуть не лучше, так как шефом Семеновского полка был знавший о готовящемся перевороте Александр, а командиром Преображенского — один из активных заговорщиков, генерал-майор Талызин.
В это же время в доме у Платона Зубова собрались на ужин сто двадцать офицеров и генералов, на которых заговорщики могли положиться. Некоторые еще не знали о существовании заговора, но когда застольные разговоры, умело направленные хозяином дома в нужное русло, захлестнули всех его подвыпивших гостей, то все пришли к соглашению, что такой император, как Павел, не имеет права управлять Россией. Особенно настойчиво Платон Зубов говорил о том, что цесаревич Александр в отчаянии от бедствий России и согласен спасти Отечество, низвергнув отца-императора и заставив его подписать отречение от престола. Никто не сказал ни единого слова об убийстве Павла, подчеркивая, что речь идет лишь об его отречении. Между тем, оставив Зубова с гостями, другой ведущий участник заговора граф П. А. фон дер Пален уехал во дворец, но вскоре вернулся и сообщил, что все идет по плану. Александр совершенно спокоен и ждет их помощи.