— Аландор, мне надо прийти в себя. Для меня предыдущий бой закончился вот только что, я все еще чувствую боль от ранений и не до конца осознаю, что уже другой день.
— Это ты че так ко мне обращаешься? — нахмурился парень, стирая улыбку с лица.
Он благополучно пропустил всю мою фразу, акцентировав внимание только на ее начале.
— Да мне не говорили, как надо, — отмазался я, чуть-чуть радуясь, что появилось время до начала новых схваток.
— Синдор, пень старый! — возмутился призыватель. — Я ему скажу, чтобы еще раз с тобой поговорил. Называй меня хозяин.
Да сейчас, заставь сначала:
— Хорошо, хозяин карты, — ответил спокойно я.
— Не, «карты» говорить не надо, — поправил меня Аландор, доставая активатор и начав его листать.
— А чей ты хозяин? — поинтересовался я, гадая, чем мне аукнется первое высказывание своего мнения.
Страха не было. Я слишком часто умирал за последние часы, страдал и терял. Поэтому было все равно, что готовит будущее, по крайней мере пока оно не наступило и не заставило меня поменять свое отношение. А вот гнев на несправедливое отношение все также старался найти выход.
Аландор недоуменно оторвал взгляд от листов и пояснил, удерживая раскрытую книгу в ладони:
— Твой, конечно. И других карт.
— Но я не карта, я живой. И владеешь ты моей картой, но не мной, — мягко объяснил ему, после чего увидел, как он в удивлении раскрывает глаза.
— Это в смысле? Ты охренел?
— В прямом. Я заключил контракт с картой, но не с тобой. Если ты передашь ее кому-то другому, как твой дядя передал тебе, то она сменит хозяина, я же лишь часть ее, но не твой раб.
Пока рассказывал свою точку зрения, не повышал голос, говорил уверенно и четко. Такая речь быстрее доходит в голову, особенно, если человек может думать. А пацан мог. Иногда.
— И чего? Какая разница то? Ты думаешь, что я не смогу сделать с тобой то, что захочу?
Он искренне не понимал, что я пытаюсь до него донести.
— Разница в том, что я живой. И если тебе нужна эффективная карта, а не одна из марионеток, то учитывай мои особенности. Знаешь, когда меня запихивали в артефакт, никто не объяснял, что это такое. А выбор между покоем смерти и постоянными сражениями не так очевиден. Сколько еще я стану сражаться, преодолевать боль и терять жизнь, не имея возможности отдохнуть? Это приведет к тому, что…
— Заткнись, блин! — оборвал меня пацан, в раздражении захлопнув книгу. — Твой образ уже начал мозги тебе выворачивать. Знал же, что духовный боец — говно полное! Приказ. Молчи.
Так закончилось наше доброе общение, пронизанное стараниями понять друг друга и найти точки соприкосновения. Сарказм. Моя попытка вновь открыть рот наткнулась вспышку боли, а сказанное через силу слово заставило тело упасть на камни и забиться в судорогах. Приступ длился очень мало и прошел за секунды, но Аландор уже привал какую-то карту и скомандовал: