— А что не так с моим развитием? — нашел я новую интересную тему.
Знать проблемы собственного класса необходимо, тем более, если они остановят рост силы. Без нее я не смогу быть достаточно полезным Аландору в дальнейшем и потеряю всякое влияние на него. Он упоминал, конечно, про недостатки духовного бойца для меня, но без всяких подробностей.
— Да блин, — поморщился пацан от необходимости скучных объяснений и встал с кровати. — Твой класс он не на человека рассчитан. Тело похожее, но работает иначе. И если дальше качать, то будут происходить изменения в твоем образе карты. Тогда появляются способности духовного бойца, но твой разум это не примет. И чем выше будет твоя сила, тем хуже происходит переход выше. На третьем круге станешь себя вести еще тупее, чем неодушевленные. Но мы все равно попробуем, ты классный.
На этой позитивной ноте пацан подошел к шкафу, скидывая по пути части пижамы на пол. Распахнув створки, взял первый попавшийся халат и начал заматываться в него. Я же молча наблюдал, размышляя. Если он не верит, что я на третьем круге буду ему полезен, почему нормально ко мне относится сейчас? На его эгоистичную натуру это не похоже. Хотя… Наоборот, такое поведение очень соответствует характеру Аландора — пользоваться моментом здесь и сейчас, не обращая внимания на будущее. А потом просто сожжет мне мозги в попытке получить преимущество. Я теперь запутался, кто же кого использует. Я его, пытаясь втереться в доверие и оказывать влияние на принятие выгодных для себя решений или он, принимая мою помощь, но собираясь избавиться, как только стану бесполезен.
Дав ему одеться, я продолжил расспросы по этой теме, а он между делом отвечал, сидя перед зеркалом на туалетном столике и заплетая какую-то хитрую косичку, вместо привычного хвоста.
По его словам выходило, что разумное существо помещали в карту, матрица которой содержала наиболее близкий к его биологическому виду образ. Артефакты содержали огромное количество различных тварей, даже драконов и полуживые скалы. Запихнуть сознание человека в какого-нибудь паука означало получить дефектного одушевленного или полного психа.
Управление десятком конечностей, возможность выпускать паутину и менять ее свойства, иные органы чувств — это все проверяло на прочность способности сознания к гибкости и адаптации. К этому же добавлялись прошитые в матрице паттерны поведения, предназначенные для работы в разных ситуациях.
Лично в моем классе они позволяли выполнять идеальные удары, заставляя тело действовать по запрограммированным шаблонам. Я мог вмешаться в процесс на любом этапе и реакции моего тела динамически перестраивались под новую задачу. Но для меня махать особым образом конечностями было привычно, боевыми искусствами и спортом я занимался долго и вдумчиво, поэтому естественно воспринимал изменившуюся к лучшему работу организма, его помощь. Не представляю, как себя ощущал бы на моем месте человек, не посещавший в своей жизни какую-нибудь секцию хотя бы пару лет. А тем более не могу вообразить, какого это плести паутину, на ходу изменяя отражающие свойства и расположение клевых пузырьков.