Его всегда привлекала жизнь в Каменке. Ему нравились украинская природа, замечательные народные песни, которые звучали повсюду. Не случайно в финале симфонии зазвучала песня «Журавель».
Закончив симфонию, он повез ее в Петербург и показал членам балакиревского кружка. В письме брату Чайковский написал: «Когда я был в Петербурге, то играл финал на вечере у Римского-Корсакова, и вся компания чуть-чуть не разорвала меня на части от восторга». А потом добавил такие слова: «Честь этого успеха я приписываю не себе, а настоящему композитору — Петру Герасимовичу (старику-буфетчику в Каменке), который в то время как я сочинял и наигрывал «Журавля», постоянно подходил и подпевал мне».
Надо отметить, что после окончания консерватории отношения Чайковского с участниками «Могучей кучки» были несколько холодными. Их взгляды на многие вопросы существенно отличались. «Кучкисты» были против консерваторского образования, считая, что оно «засушивает», мешает индивидуальности, переделывает ее на немецкий лад. Сами же они ратовали за русскую национальную музыку, считали, что в русских произведениях должны звучать подлинные или близкие им по духу напевы. Со временем петербуржцы признали Чайковского. Вторая симфония, естественно, понравилась, даже больше того — они потом считали ее одним из лучших произведений композитора.
Премьера состоялась в январе 1873 года под управлением Н. Г. Рубинштейна. Ко второму исполнению Чайковский сделал небольшие изменения, а через 7 лет пересмотрел и сделал новую редакцию симфонии. После этого сказал: «Теперь могу, положа руку на сердце, сказать, что симфония эта — хорошая работа».
В 1874 году Петр Ильич закончил свой Первый фортепианный концерт. Он хотел посвятить его Н. Г. Рубинштейну, просить его быть первым исполнителем этого произведения. Но концерт Рубинштейну не понравился, и он даже назвал его неисполнимым. Очень расстроившись, Чайковский послал ноты замечательному немецкому пианисту и дирижеру Гансу фон Бюлову, который и стал его первым исполнителем. В благодарность Чайковский посвятил концерт ему. Много лет спустя Бюлов называл этот концерт «…самым сверкающим, самым совершенным» среди произведений русского композитора.
Интересно то, что спустя несколько лет аналогичная история произошла и со Скрипичным концертом композитора. Он рассчитывал, что его исполнит Леопольд Ауэр — глава петербургской скрипичной школы. Но тот отказался, посчитав концерт слишком трудным. Только в 1881 году в Вене этот концерт исполнил блестящий скрипач Адольф Бродский. Это была единственная премьера произведения Чайковского не в России, а за рубежом.