Иисус знает мысли, которыми думают люди, и они беспокоят его. Поэтому Симон Петр кажется ему искусителем, желающим одолеть своего Учителя, и потому призывает его обратно в ряды апостолов. Ибо Иисус должен думать мысли Бога, в которых то, что непостижимо и загадочно для человека, исполнено смысла. За ответом Иисуса стоят пророческие слова о помыслах и путях Господа, отличающихся от помыслов и путей людей (Исаия, 55,8; Иеремия, 29,11). Иисус должен думать помыслами Господа и идти его путями. Следуя ему (8,34–38), «человек научается от него думать мысль Господа и следовать по его пути». Они настолько отличны от людских мыслей и людских путей, что лишь вера может помочь выстоять против соблазна, возникающего вследствие этого. Такова ситуация Иисуса, которую он оценивает ясно и трезво. Поэтому, согласно сообщению Марка, он сказал в начале страстей своим апостолам: «Имейте веру Божию» (Марк, 11,23; также Иоанн, 14,1.27). После того как Иисус осознал свою жизнь как жизнь для людей, можно предположить, что он стал воспринимать свою смерть как состояние перехода к продолжению жизни.
* * *
Мы находимся в том месте истории Иисуса, когда происходит подлинное чудо. Иисус, оставленный на произвол судьбы тем, кого он называл «авва», отвергнутый теми, к кому и для кого он пришел, не делает в этой отчаянной ситуации совершенно ничего: он не отрекается от Бога и не отказывается от людей. Он не отходит от Бога и не становится врагом людей. Это событие открыло апостолам Иисуса и грядущим поколениям веру в Бога и любовь к людям, дало им на это право и силы.
Далее у Марка (8,35) идут слова Иисуса, которые наиболее часто передавались (кроме Марка также Матф., 16,25 и 10,39; Лука, 9,24 и 17,33; Иоанн, 12,25) и первоначальное ядро которых было принципиальным для бытия Иисуса; эти слова стали словом преемственности для его апостолов: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее» (Марк, 8,35). Понимание этого, основанное на его знании о Боге, дает Иисусу силы идти дорогой страданий и думать при этом мыслью Господа.
История Страстей является, по-видимому, наиболее ранней частью евангелий, зафиксированной письменно, не исключающей возможности того, что уже до них существовали различные редакции, переработанные в единое предание, в котором иногда встречаются различные точки зрения. В Страстях по Марку акцент делается на непостижимости происходящего, воспринимающегося как таинство Господне, победа страдающего праведника. Матфей, заимствуя общий вид, придает ему доказательства отречения от власти и бессилия, приводящие к передаче всей власти на небе и на земле (Матф., 28,18). Лука в духе иудейской теологии мученичества изображает Иисуса мучеником за свое дело, который своим борением в Гефсимане завоевывает и подтверждает уверенность в своем пути через смерть в величие Господа. Наконец, для Иоанна Страсти — это возвращение домой сына Бога, посланного им, чтобы указать своим путь в дом Отца. Такие теологические толкования вновь делают актуальным вопрос о сути события, лежавшего в основе различных изобразительных и теологических вариантов.