Работа Кашкая вызвала живейший интерес ученых и производственников. «Это — первый не только у нас в стране, но и за рубежом капитальный труд по перлитам и обсидианам, в котором обоснован механизм образования их месторождений, выявлены строение, морфология и термические свойства пород, дана карта развития перлитовых месторождений, результаты их разработки в Европе и в Соединенных Штатах Америки», — сообщалось в ту пору в республиканской и союзной прессе>{93}.
Документ из архива М. Кашкая, папка «Переписка с ЦК КП Азербайджана»:
«Секретарю ЦК КП Азербайджана тов. Ахундову В. Ю.
В США за последние 12 лет построено более 250 заводов для использования вспученного перлита. Такие же заводы построены в ряде стран Европы, а также в Японии. В СССР только что закончили строительство заводов на Украине и в Сибири. Прошу Вашего указания Госстрою, Совнархозу о постройке заводов в Мингечауре, Кировабаде и Сумгаите для получения вспученного перлита»>{94}.
Работы Кашкая привлекут внимание экономистов республики, и перлиты найдут широкое применение в различных отраслях промышленности.
А академик тем временем живет уже новой проблемой — необходимостью приступить к промышленной разработке залежей азербайджанского туфа. Хозяйственные органы, как это часто бывает, разворачиваются медленно, тянут, откладывают на «потом». М. Кашкай настойчиво шлет записки в ЦК и Совмин, в них — убедительные расчеты перспективности разработок, описание цветовой гаммы туфа, выгодно отличающегося от своего армянского аналога многоцветьем. Природа словно специально поделила этот редкий строительный материал между двумя республиками, пишет Кашкай, но нам повезло больше — на армянской стороне гор преобладает розовый, а у нас — и белый, и серый, и розовый, и желтый. И залежи — богатейшие. Нужно срочно перебрасывать все это богатство на строительные площадки, использование которого способно разительно изменить облик наших городов.
Тогда, в 1957-м, открытием месторождений перлитов он как бы сделал сам себе подарок — к своему пятидесятилетию.
Мало кто в эти годы думает о старости. Это, пожалуй, пора зрелости. Мир-Али Кашкай не был в этом плане исключением. Он полон сил, как всегда, энергичен, как всегда, строит планы. Трудные времена остались позади, всё складывается хорошо, ничто не указывает на то, что где-то за углом беда уже поджидает его.
Она пришло утром, внезапно: в один из обычных светлых бакинских дней заболели и покинули свет две его девочки — Гюльгюн, а затем и Гюльбениз, одна из близняшек. Их недолгую земную юдоль увенчала скоротечная безжалостная болезнь.