— Мне очень жаль, — доктор не сводит с него немигающих глаз.
Это был страшный удар.
Жизнь с малолетства словно готовила его к потерям. Даже таким, когда гаснет последний лучик надежды. После того как не стало матери, он, казалось бы, осознал: есть вещи, с которыми человеку не совладать. Смерть уготована для каждого. И в ее тайну человеку не проникнуть.
Но в те дни отцовское сердце охватило пламя настоящего гнева: в чем вина детей? Почему их преследует рок? Господь дает, Господь же и забирает? Так, кажется, говорили старики в далеком детстве. Господь отбирает… И это справедливо? А может, правы были китайцы, вопросившие: «Если есть Бог, то почему он несправедлив?»
Он должен был пережить и эти утраты. Сколько их заготовлено было свыше? И не слишком ли много для одного человека?
«МЫ НИСПОСЛАЛИ ТАКЖЕ ЖЕЛЕЗО…»
Туг, пожалуй, самое время нам с вами, читатель, перебраться поближе к родине нашего героя, не в саму Гянджу, а чуть восточнее, и надолго задержаться в регионе, который известен в геологии под красноречивым названием «Азербайджанский Урал». И который для нашего героя являлся, по его собственному признанию, и геологической базой, и геологической школой, и геохимической лабораторией. И даже домом родным. Можно сказать больше: Дашке-сан — часть жизни М. Кашкая, особая страница в его биографии.
С него началась его трудовая деятельность. Появившись впервые здесь молодым горным инженером, Кашкай так и остался привязанным к его горам всей своей жизнью, своими геологическими поисками. Дашкесан манил и притягивал его не только как петрографа. Сам город, небольшой, уместившийся на горных склонах, как и рудники, горно-обогатительный комбинат, рос на его глазах.
До конца жизни он вспоминал о «красном уголке» в одном из первых многоэтажных домов, который дашкесанцы называли клубом Кашкая. Здесь он собирал вокруг себя молодых инженеров и рабочих, делился новостями, рассказывал о тайнах Земли. Здесь ежедневно подводились итоги трудового дня, вывешивалась «молния», сообщавшая то о пуске рудников, то о завершении линии канатно-подвесной дороги.
В клубе всегда было тесно, шумно, накурено и весело. Гитаре вторил тар, кто-то тихонько наигрывал на гармошке, а кто-то просто барабанил по табуретке, изображая ударников из джаз-оркестров. Были здесь и только что получившие диплом выпускники бакинских вузов, и парни, потянувшиеся в Дашкесан из окрестных сел, и знавшие толк в рудном деле посланцы Урала и Донбасса. То и дело появлялись здесь корреспонденты, радио- и тележурналисты. И все они тянулись в это накуренное, тесное помещение клуба академика Кашкая. Его рассказы об истории Дашкесана, его богатствах, о людях и о том, чем был Дашкесан для самого ученого, — в журналистской хронике тех лет…