Это было какое-то романтическое ощущение собственной силы, веры в то, что разум в состоянии победить любое зло.
Кашкай активно подключался к многочисленным антивоенным акциям в Баку, Москве, за рубежом. Поводов для протеста хватало: то переворот в Конго, и мир требует освобождения Патриса Лумумбы, то тройственная англо-франко-израильская агрессия против Египта, в огне пылают Вьетнам, Камбоджа.
«Уважаемый коллега, я занимаюсь исследованием создания и деятельности Пагуошской конференции, ее влияния на мировые процессы. В связи с этим я просил Вас ответить на ряд вопросов, касающихся политической эффективности данного движения. Профессор Дж. Пентц»>{104}.
Это письмо с вопросами поступило к М. Кашкаю к концу жизни. Вот его раздумья о мирном движении, которому он отдал немало времени и сил.
«Мировая война закончилась в 1945-м, но мир так и не избавился от войны, — пишет М. Кашкай, когда начиналась американская авантюра во Вьетнаме. — Теперь человечеству внушают чудовищную мысль о неизбежности новой войны, термоядерной катастрофы. Человечество хотят приучить к этой мысли. Нет ничего более опасного и более лживого на свете, чем теория о неизбежности атомного Армагеддона. Пагуош развенчал эту теорию, показав политикам и государствам, что щит для безопасности народов найден. Это — воля самих народов. Если каждый на Земле определит свое отношение к проблемам мира и войны, как это сделали участники Пагуошского движения, дело мира победит раз и навсегда»>{105}.
Разумеется, эти строки сейчас могут показаться даже наивными. Однако реальное разоружение и международная безопасность, Хельсинки, когда человечество впервые вздохнуло свободно, стали возможны не в последнюю очередь благодаря позиции Пагуоша.
Со временем Пагуош как бы расширил зону мирного наступления ученых. Кашкай, как и многие другие участники движения, ставил целью вскрыть истинные цели военных экспансий.
Первая встреча с пагуошцами у М. Кашкая состоялась осенью 1967 года в Швеции. Он выступил здесь с докладами «О хищнической эксплуатации недр» и «Об Арабском Востоке и его природных богатствах». Многие положения этих выступлений и сейчас звучат актуально. Например, уже тогда азербайджанский ученый указывал на стремление Запада прибрать к рукам мировые энергетические ресурсы. Другое дело, что тогда такого рода утверждения многим казались типично советскими преувеличениями…
Как-то академик Белянкин, его друг, прислал ему письмо с фотографией Нильса Бора: «Посмотри-ка, Мир-Али, до чего ж вы похожи!» К письму Дмитрий Степанович приложил адрес датского физика. Так завязалась переписка между азербайджанским геологом Мир-Али Сеид-Али оглы Кашкаем и Нильсом Хенрик Давид Бором.