За телесным, очевидным и вроде бы понятным — тайна неуловимого внутреннего и, скорее всего, внеземного. Хотя в облике Махмуда Эсамбаева, в его дивном танце и, конечно, в колоритной натуре горца-чеченца так много земного, из недр, из почвы, от глубоких корней родины великого вайнаха.
Кто объяснит нам, простым смертным, как из тонкой гибкой тростиночки, из мальчугана с живыми, пытливыми, то дерзкими, то лукавыми, а то печальными глазами вырастает гений? Гений красоты — и не злой, а добрый! И что за сила была в этом хрупком несмышленыше, никудышном ученике, осилившем всего-то шесть классов средней школы, у которого были абсолютно непримиримые нелады с математикой, и почему этот чеченский мальчик, будучи уважительным сыном своих родителей (закон гор!), решился сказать своему старому отцу «нет», когда тот объявил, что Махмуд станет юристом, судьей, то есть «человеком серьезной профессии», а не каким-то там плясуном-клоуном.
Мир крестьянства, а особенно горского, где жесткие условия жизни часто диктуют суровость отношений, не очень-то признает эстетику. Красота тут, в горах, аскетичная — выжить бы, а не растрачивать силы на бесполезные танцы. Впрочем, в горах почти всякий танцует, когда выдается минута досуга. Но это не более чем «разминка души», нечто вторичное, необязательное, как брикетик мороженого эскимо, которое горские дети в своих аулах и видеть не видели. А тут мальчишка упрямо твердит: «Я буду танцевать», да еще и наперекор отцу.
Вот загадка гения. Все против, а он танцует и в танце кончиком большого пальца ноги запросто достает до мочки уха. Он высок, строен, музыкален. Слух абсолютный, птица крикнет — Махмуд отзовется чистой нотой в унисон. А поразительная способность движением тела передавать любое чувство! Что это? Откуда?..
Горы скупы на цвета и звуки. Вот стадо пасется, а вон небо хмурится, в сумерки волк завоет душераздирающе, как уходящий в никуда пароход. Это один мир. Дикий, голодный, холодный. Мир Махмуда совсем другой — он полон красок, движения и радости.
Танец… Когда он начал танцевать? А как стал себя помнить, так и завихрился, воспарил. Думал и верил: сейчас взмахнет тонкими, гибкими руками-крыльями и полетит. И ведь полетел, да еще как!.. Вопреки всему и всем.
Когда он узнал, что его танец нравится людям? В семь лет. Махмудик тогда впервые танцевал на свадьбах. Горцы — народ бывалый, суровый, многое повидавший. А тут глядят с удивлением — до чего же красиво танцует этот сын старого Алисултана! Вон как вьется лозиной, вертится волчком, руки-ноги без костей! Даже старики-аксакалы изумленно качали седыми головами, мяли папахи, одобрительно восклицали. Но кто из них, познавших суровый быт гор с резкими переменами властей и погоды, мог угадать, что из этого юного ловкача-танцора выйдет всемирно знаменитый артист?