[1].
Каких-либо полных сведений о родителях и дедах Лавра Георгиевича не осталось. Известно лишь, что его отец, выйдя в отставку, продолжил службу писарем волостной управы (коллежским секретарем) в станице Каркаралинской Семипалатинской области[2]. Мать — Мария Ивановна, по некоторым данным, «простая казашка из кочевого рода, обитавшего на левобережье Иртыша»>2, по другим, являлась казачкой станицы Кокпектинской>3. Кровь предков по материнской линии заметно сказалась на восточном типе лица Корнилова. «В Корнилове, несомненно, текла кровь сибирских инородцев, так как он отличался ярко выраженными чертами монгольского типа, делавшими его похожим на бурята», — писал Е. И. Мартынов, один из первых советских биографов Корнилова, бывший его начальником в 1912 году и находившийся с ним в плену во время Первой мировой войны>4. Мать Лавра Корнилова, как большинство женщин того времени, занималась хозяйством и воспитанием детей.
Лавр был старшим ребенком в семье и потому должен был опекать младших — брата Петра и сестру Анну. С малых лет Лавру приходилось бегать на посылках, выполняя мелкие поручения по хозяйству, ездить с лошадьми в ночное. Как правило, у детей, растущих в такой обстановке, вырабатывается воля, уверенность в себе, закаляется натура. Первые одиннадцать лет жизни Корнилова прошли в станице Каркаралинской, которая появилась в 1820-х годах как опорный пункт русских войск, охранявших границу России. С расширением российского влияния в сторону Семиречья эта станица одной из первых стала выделять отряды казаков для участия в экспедициях против кочевников Киргизской степи>5. Станица располагалась «при речке Каркаралинке, у подошвы горы того же имени»>6, почтовый тракт к ней шел из Павлодара. В 1878 году в Каркаралинской проживало 862 человека, были кожевенный завод, три кузницы, водяная мукомольная мельница, почтовая станция, питейное заведение и винный склад. От Санкт-Петербурга до станицы было 4029 верст, от Москвы — 3425, а от Омска — 720>7.
С детства Корнилов соприкасался с тяжелой казачьей службой и, хорошо зная жизнь, быт и психологию казаков, в дальнейшем пользовался их уважением и поддержкой.
Сибирское казачье войско не было, подобно Донскому, Яицкому, Запорожскому и части других казачьих войск, продуктом вольной колонизации окраин Московского государства недовольными тогдашними порядками людьми. Оно образовалось почином самого российского правительства, принудительно заселявшего новые обширные земли>8. Сибирские казаки никогда не были «вольными», а всегда исключительно «служилыми».