Довженко (Марьямов) - страница 27

На Пушкинской он распаковал и укрепил на подрамниках свои холсты; там появились мольберт и палитра с темными буграми «берлинской синей» и краплака, напоминавшего цветом сырое конское мясо. В той же гамме исчерна-синего и мясного цветов были написаны на холстах индустриальные конструкции и человеческие фигуры, то непомерно вытянутые, то приземистые, с прямоугольными плечами и похожими на коленчатые трубы руками. В редакции все это оставалось нераспакованным; обосновавшись в коммуне, Довженко смог вернуться к станковой живописи.

Яновский потом вспоминал, что весь свой заработок Сашко оставлял «в магазине, ища новых цветов, и в низкой халупке плотника, которому заказывались подрамники».

Сашко шутил:

— Я богат, как попугай, у которого сотни красок и перед собою сотни лет жизни.

Так и не сумев попасть в академию, он сам стал для себя требовательным и изобретательным педагогом. Он ставил себе все новые и новые частные задачи — пространственные, световые. Искал цвет, менял почерк.

И он мечтал в ту пору о живописи, которая умела бы вторгаться в жизнь людей, изменять ее, пользуясь не холстом и палитрой, но всем, что окружает человека; деревьями и домами, небом и полем…

Добрая дружба связала на Пушкинской Сашко с Миколой Бажаном, Юрием Яновским и Степаном Мельником. Они жили вместе долгими месяцами, вместе уезжали на проходившем мимо их дома трамвае в лесопарк и там толковали, спорили, мечтали о жизни и об искусстве.

Написанный в 1925 году юношеский рассказ Яновского «В ноябре» описывает одну из таких бесед. И сам же Яновский записал тогда историю этого рассказа. Он писал об этом пять лет спустя, когда у него выходило собрание сочинений, — в предисловии к первому тому. В предисловии он говорит о себе в третьем лице, от имени вымышленного «издателя», и называет себя «наш автор». Запись стилизована под старые «повести» казацких летописцев. Сохраним этот стиль, насколько это возможно в русском переводе:



>Писатель Е. Плужник.
>Дружеский шарж А. Довженко, 1925 г.

Тот славный дружище (речь идет о Сашко. — А. М.) пре-чудные» умел поведать истории и дивные придумывал приключения. Вот однажды пришел Довженко домой, пришел задумчивый и тревожный. Вечером, цимлянское вино попивая, рассказал Довженко нашему автору, М. Бажану и С. Мельнику о том, что неплохо бы взорвать на воздух одно архитектурное чудище. Все друзья — разобрало их цимлянское — завели каждый свое. И всем пришлась затея по вкусу. Наш автор написал тогда «В ноябре». А теперь мы, издатель, видеть можем пустое место там, где стояло то здание… Мы ставим в достоинство автору его чуткость в теме такого предвидения…