Попытки прояснить ситуацию не дали ничего – ни сразу, ни чуть позднее. Луис Бота удалился в своё поместье и не желал никого видеть. По смутным и недостоверным слухам – пил…
Как уж там договаривались промышленники с Луисом Бота с его ближайшим окружением, могу только догадываться. Уверен, интриги там были интереснейшие и ярчайшие. Наверняка ходы гроссмейстерского уровня соседствовали с грубым шантажом и подкупом, предательством и разрушенными судьбами.
Если тому вообще суждено случиться, лет через тридцать, а вернее даже пятьдесят, Свет Божий увидят чьи-то мемуары, дневники, или попросту всплывут обмолвки впадающих в маразм старцев. Как это обычно бывает в таких случаях, появившаяся информация уничтожит не просто судьбы людей, но и целые политические партии, а быть может, и крупные корпорации, но…
… всё это, разумеется – если! Вернее же всего, история эта так и останется тайной, а появившиеся обрывки документов и воспоминаний, перемешиваясь с домыслами, будут служить неиссякаемым источником вдохновения досужим журналистам, писателям и любителям дешёвых бульварных романов.
Могу только догадываться, что крупный капитал, объединившись на пути к заветным сверхприбылям, попросту стоптал президента. Как это позже аукнется мне, не знаю. Возможно, озлившиеся промышленники уничтожат все мои начинания, кроме разве что Университета.
А возможно, и нет… В конце концов, пожелтевшие страницы Истории хранят десятки куда более масштабных афер, закончившихся для их вдохновителей вполне благополучно… и я очень хочу попасть в число этих счастливчиков!
Я же всё-таки не залез им в карманы… напрямую. А то, что Эсфирь весьма уверенно пообещала заработать на колебаниях биржи и полученной инсайдерской информации не меньше ста тысяч фунтов себе в приданое, это же совсем другое дело! Верно ведь?
В связи с отставкой президента, в ЮАС начались невнятные брожения, грозящие перерасти в полноценный политический кризис – с периодом безвластия, делёжкой портфелей в министерствах, бюджета в Фольксрааде и прочими особенностями незрелой африканской демократии.
Кризиса как такового не вышло, ибо всё было подготовлено, и события в ключевых точках срежессированны от и до. Публика неискушённая вряд ли чего заметила, и долгих две недели обыватели наслаждались хорошо подготовленным спектаклем с толикой здоровой импровизации.
Пресса, по своему обыкновению, принялась раскапывать эту помойку с энтузиазмом норной собаки, учуявшей лису. В иное время, пожалуй, они докопались бы до сути, но здесь и сейчас ассистенты режиссёров весьма умело отвлекли их внимание, кинув этой своре корзину грязного политического белья. Редкие репортёры нашли в себе силы пройти мимо, а прочие, как это водится у собак, нашедших падаль, поспешили в ней извозиться, с энтузиазмом делясь с читателями изысками вкуса и аромата супружеских измен, сомнительных финансовых сделок, протекционизма и некомпетентности.